Ремора - стр. 15
– Гнездо, я Клёст, помехи в связи повторились, – оповестил он инженеров. – Посторонние звуки, приём.
– Клёст, дублирую. Помехи в связи из-за посторонних звуков. Приём, – повторил слова майора диспетчер.
– Гнездо, там было число… – он задумался на мгновение. – Гнездо, дайте любое число. Скорее! Приём!
Вышедший на прямую немного раньше двойник послал вторую виртуальную ракету.
– Клёст, двести тринадцать… – протрещала связь и вновь сорвалась в едва уловимый шум. – Катапультируйся, Лёня, не тяни!
Эйстрайх выключил режим атаки искусственного интеллекта, и стремящийся к нему фантом ракеты исчез. Двойник перешёл в режим сопровождения, пристроившись рядом. Ответ собеседника заставил майора подумать, будто неполадки с аппаратурой связи каким-то образом начали опережать реальность. В шумах звучало то же число, что позже в действительности назвал диспетчер эксплуатационных испытаний. Но что должно было произойти, чтобы после этого прозвучала команда катапультироваться?
– Повторите, Гнездо! – потребовал майор. – Приём.
– Двести тринадцать…
– Другое, про катапульту. Приём.
– Клёст, указаний не было, – ответил центр управления. – Приём.
Рябь повторно пробежала по дополненной реальности внутри визора и по экранам приборов. Шлем оповестил об отключении радиодвойника, однако эфемерный «П-24» справа от настоящего не исчез. Он совершил резкий манёвр и навалился на самолёт Эйстрайха.
Визор показал, как линии, схематично изображающие фантом, прошли сквозь истребитель. Эйстрайха потянуло за ними в сторону, и он вылетел за пределы кабины слева. Вокруг него светилась зелёная сетка каркаса двойника. А настоящий «П-24» остался на прежней траектории. Майор увидел, что по-прежнему сидел в кабине. Его сознание будто отделилось от организма и теперь парило бестелесным призраком внутри радиоклона самолёта. Снизу распростёрся город.
Всё пространство вокруг дрогнуло точно так же, как мгновение назад смаргивали в сбоях дисплеи приборов, и Эйстрайха толкнуло обратно в тело. Однако после возвращения в осязаемый мир ощущения, казалось, не изменились. Побывав там, вне себя, он вдруг почувствовал иллюзорность материального. Поднял визор и согнул несколько раз пальцы. Они слушались, но было в их поведении что-то странное. Словно снаружи него находился не он сам. И этот кто-то внешний был как клоун, стоящий по другую сторону пустой рамки от случайного зрителя цирка и изображающий его отражение в зеркале. Поразительно достоверный обман.
Радар запищал, предупреждая о повторном столкновении с призрачным «П-24», а затем смолк. Как и вся электроника. Истребитель качнуло. Струи плазмы, вырывавшиеся из двигателей, угасающе захлопали у хвоста, потряхивая фюзеляж. Высота стремительно начала таять.