Реквием Падшего Ангела - стр. 2
Он что-то кричал, и мне было стыдно. Всё, как обычно. Но, стоило ему схватить меня за плечо, чтобы оттащить в комнату, привычный порядок вещей внезапно изменился. Красная пелена заволокла глаза, а внутри что-то будто взорвалось… Я накинулся на него с кулаками, не соображая, что делаю. Я, мелкий шкет, едва до смерти не избил его, взрослого мужика, и если бы мама вовремя не подоспела и уговорами, ласками не убедила меня успокоиться, наверное, я бы покалечил его в тот день… А может, и убил.
Ещё в тот день я понял, зачем я принимаю те странные таблетки. У меня и правда проблемы с головой – я ненормальный. И, чтобы больше не впадать в ярость и быть обычным ребенком, я обязан пить их постоянно.
…Мне одиннадцать.
Прошло уже три года после того случая, но я чувствовал, отец меня до сих пор боится: каким-то неведомым образом я ощущал его затаенные страх и злобу. С той вспышки я всегда вовремя принимал лекарство и старался быть примерным ребенком. Всё так же учился в школе, шлялся по дворам, но приходил вовремя, помогал матери и не злил его.
Однако в тот момент разозлил он меня.
У одного из моих друзей был день рождения, мы весь день вместо школы и гулянок просидели у него: играли в игры на приставке, в итоге у меня даже заболели глаза и накатила сильная тошнота. Поэтому я пошел к себе домой. И застал картину, как обдолбанный отец – год назад он стал употреблять какую-то дрянь в ярко-синих капсулах, и теперь практически каждый вечер он так «расслаблялся» – избивал мою мать. С чувством, с радостью на лице. До этого подобное никогда не происходило на моих глазах, а мама объясняла свои новые синяки разными причинами. И я верил. Точнее, старался ей верить.
Хоть я исправно и принимал таблетки каждый день по часам, злость в тот момент снова волной прокатилась по телу, а красная пелена ярости охватила разум, лишая рассудка…
Легко, словно здоровый мужик ничего не весил, я оторвал его от испуганной, залитой слезами матери и отбросил к стене… Но я не отправился избивать отца, нет, я упал на колени и старался утешить маму, защитить её, будто тощее тело ребенка могло укрыть эту несчастную женщину от всего мира. Я даже зарычал на ублюдка, когда он что-то сказал мне, как какое-то животное…
Но вместо благодарности в глазах матери я почему-то увидел испуг. Да, она боялась не ненормального отца, который избивал её до синевы, а меня, что хотел её спасти и помочь… И она меня оттолкнула…
Непонимание и растерянность. Обида и боль. Вот что я ощутил в тот день. Мама хоть потом и извинялась, говорила, что не боится меня и любит, но те ощущения, её испуганный взгляд, когда она смотрела на