Рэкетир - стр. 26

– А если его оправдают?

– Это ваша проблема. Если обвинение не докажет его причастность, то вы не должны винить в этом меня.

Наконец-то Эрарди достает блокнот, снимает с дешевой ручки колпачок и что-то записывает. Я добился их внимания. Они по-прежнему стараются изобразить безразличие, но у них непростое положение. Следственная бригада в тупике: газеты утверждают, что у них нет ни одной перспективной версии.

– А если вы назовете нам кого-то другого? Мы займемся не тем подозреваемым, а вы станете свободным человеком.

– Свободным мне никогда не быть.

– Вы освободитесь из тюрьмы.

– И весь остаток жизни буду озираться.

– Система защиты свидетелей еще не потеряла ни одного осведомителя. На ее счету уже более восьми тысяч человек.

– Реклама есть реклама. Честно говоря, ваши успехи меня не касаются, судьба других – тоже. Моя собственная шкура – вот что меня заботит.

Эрарди перестает строчить в блокноте.

– Получается, этот субъект – член банды, может, наркодилер. Что еще скажете?

– Ничего. Я пока ничего не сказал. Гадайте сколько хотите.

Хански улыбается – что тут смешного?

– Вряд ли нашего босса впечатлит ваша схема выхода из тюрьмы. На сегодня еще как минимум два заключенных утверждают, что располагают важными сведениями. Им тоже, конечно, хочется на волю. Обычное дело.

Я не могу определить, вранье это или нет, но звучит правдоподобно. У меня все еще крутит живот. Я пожимаю плечами, растягиваю губы в улыбке, призываю себя к спокойствию.

– Поступайте как знаете. Можете и дальше биться головой о стену. С другими заключенными вы только зря потеряете время. Решать вам. Захотите имя человека, убившего судью Фосетта, – я вам его назову.

– Вы видели его в тюрьме? – спрашивает Эрарди.

– Или на воле. Сначала сделка, потом все остальное.

Они долго молчат, глядя на меня, я тоже молча таращу на них глаза. Наконец Эрарди захлопывает блокнот и убирает ручку в карман.

– О'кей, – говорит Хански. – Мы уведомим босса.

– Вы знаете, где меня найти.

Несколько раз в неделю наша «белая банда» сходится на беговой дорожке, и мы описываем большие круги вокруг футбольного поля. Окулист Карл освобождается через несколько месяцев. Спекулянту земельными участками Кермиту сидеть еще два года. Сенатору штата Уэсли выходить примерно тогда же, когда и мне. Только у Марка дело еще на апелляции. Он здесь уже полтора года и утверждает, будто его адвокат настроен оптимистически, хотя сам он не скрывает, что подделывал закладные.

Мы мало говорим о своих преступлениях – в тюрьме это не принято. Не важно, кем ты был и что делал на воле. Об этом слишком больно распространяться.