Реформация. Полная история протестантизма - стр. 19

Неудивительно, что Чистилище оказалось одной из самых успешных и долговечных богословских идей в Западной Церкви и породило целую молитвенную отрасль, довольно сложную, с обилием нюансов. Несомненно, этому помогли ужас и страх, пришедшие с «черной смертью» (1348–1349), великой пандемией чумы, от которой умерла, возможно, треть населения Западной Европы. Смерть собирала свою жатву день ото дня, духовенство не успевало совершать заупокойные службы, и вряд ли стоит удивляться тому, что в те два кошмарных года от мертвых часто избавлялись с непристойной поспешностью и небрежением. Так средневековый Запад получил мощный импульс: требовалось досконально продумать и сделать все, чтобы подобного не повторилось. Впрочем, далеко не вся Европа была столь одержима идеей Чистилища. Историки все чаще обнаруживают свидетельства того, что о вознесении молитв, в которых усматривали билет на свободу из Чистилища, беспокоились не в Средиземноморье, а на севере Европы и, возможно, прежде всего на ее атлантическом побережье – от испанской Галисии до Дании и Северной Германии.

Причины этого неясны; возможно, так нашла свое воплощение та особая тревога о мертвых, которую эти атлантические культуры унаследовали еще из дохристианской религии. А может быть, таким оказался побочный продукт культуры взаимных даров, на которой строилось раннесредневековое германское общество: молитва духовенства стала частью системы обмена «необходимым великодушием» [8]. Но сколь бы много правдоподобных объяснений мы ни нашли, есть веские доказательства обратного. Если прочесть подробные описания Чистилища, которые оставил нам в XIV веке Данте Алигьери в своем шедевре, «Божественной комедии», то мы вполне можем предположить, что южане интересовались Чистилищем, – но, похоже, тот восторг, с которым итальянцы приняли великую поэму, никаких действий не повлек и раскошелиться их не заставил. Это прослеживается в завещаниях времен позднего Средневековья, которые дают нам редкую возможность узнать о тысячах людей, на протяжении веков встречавших смерть лицом к лицу, и уловить хотя бы эхо чувств, владевших ими. На севере составители завещаний делали невероятно щедрые пожертвования на Мессы для умерших – важный элемент «индустрии Чистилища». В Германии денежный поток, направляемый на такие Мессы, с 1450 года стал полноводной рекой и не оскудевал до тех пор, пока в 1520-х годах весть Лютера не сокрушила всю систему [9]. В Испании и Италии такой встревоженности мы не увидим; более того, ряд исследований, проведенных на местах, наводит на мысль о том, что там подобным стали заниматься только в XVI веке католические священники, проводившие «Контрреформацию», – тогда-то и возникло благочестие, подобное тому, какое устраняли протестанты в большей части Северной Европы [10].