Реформа административной ответственности в России - стр. 62

На такое явное противоречие новой ст. 3.12 и заложенной до того в изначальной концепции КоАП РФ конструкцией ст. 2.4 можно было бы закрыть глаза при условии, что распространение административного приостановления деятельности на лиц, осуществляющих предпринимательскую деятельность без образования юридического лица, стало только первым шагом на пути выделения индивидуальных предпринимателей в самостоятельный вид субъектов административных деликтов и что следующим логичным шагом станет исключение их из перечня предусмотренных примечанием к ст. 2.4 и отнесенных к должностным лицам субъектов правонарушений, на которых в соответствии со ст. 3.11 может быть распространено административное наказание в виде дисквалификации. Однако эта норма действует и сегодня.

С учетом изложенного представляется давно назревшим и объективно необходимым скорейшее исправление отмеченного законодательного дефекта. В связи с этим прежде всего должна быть решена задача содержательного и структурного разъединения по разным нормам Общей части КоАП РФ таких различных и вполне «самодостаточных» субъектов административных деликтов, как должностные лица и лица, осуществляющие предпринимательскую деятельность без образования юридического лица. При этом статус и тех и других требует уточнения и конкретизации как с точки зрения оформления их четкого концептуального статуса в системе субъектов административных правонарушений, так и в отношении обоснованности применения к ним конкретных мер административной ответственности[116].

Еще одной важной концептуальной проблемой применительно к субъектам административных правонарушений, вызывающей в последнее десятилетие бурные дискуссии в административно-правовой науке и до сих пор не разрешенной законодательно, является также противоречивая правовая характеристика в Общей части КоАП РФ административно-деликтной правосубъектности юридических лиц[117]. Так, если в современном административно-деликтном законодательстве вновь появились юридические лица в качестве отдельных субъектов административных правонарушений, то в КоАП РФ должны были быть сформулированы и свойственные именно им критерии виновности. Неслучайно поэтому в вето Президента РФ 2000 г. на первую редакцию действующего Кодекса было указано на недопустимость применения к юридическим лицам понятия вины «как психического отношения лица к совершаемому им действию (бездействию) и к его последствиям»[118].

Как известно, юридическое лицо создается, действует и прекращается в соответствии с нормами гражданского права. А потому «любое такое общественное образование становится участником административных, налоговых, трудовых и прочих отношений лишь постольку, поскольку оно признаётся субъектом гражданского права – юридическим лицом (глава 4 ГК РФ). То есть возможность… организации быть субъектом иных отношений производна от ее гражданской правосубъектности. Будучи наделенным гражданской правосубъектностью, юридическое лицо обладает правоспособностью. Однако характер и содержание правоспособности юридического лица как “искусственного” субъекта права отличаются от правоспособности физического лица (гражданина)». Эта аксиома гражданско-правовой теории, процитированная нами из монографии Н.В. Козловой о правосубъектности юридических лиц