Редкий цветок для Дикого - стр. 16
– Да-а-а, Алусь, тяжело придётся, – задумчиво тянет Димка.
– Кому?
– Да так, мысли вслух, – Димка быстро выходит из кухни и кричит: – А где моя принцесса? Кто пойдёт со мной гулять?
Довольный визг Сашеньки наполняет квартиру и заставляет меня улыбнуться. Да, моя девочка стала для меня спасением. Хотя я до сих пор чувствую тот панический ужас (страхом это не назовёшь), который я испытала, когда увидела две полоски на тесте. А ведь до последнего надеялась, что у меня с Герой ничего не было.
Причём когда я напивалась с Любой, то всегда была уверена, что останусь под её крылом, и все наши тайны умрут в моей потерянной памяти. Но в тот злополучный день, когда нас троих накрыла безнадёжность, всё вышло из-под контроля. Хотя тот год вообще не поддаётся никакой логике. Всё у нас вышло из-под контроля. Ну или кризис среднего возраста налицо.
– Мы ушли, – крикнул Димка из прихожей, и я услышала, как закрылась входная дверь.
Что я буду делать, когда он уедет, не представляю. Хорошо, что в моём магазинчике есть хорошая девочка-флорист. Она даже умудрилась настроить онлайн-заказы. Я столько пропустила со своими прятками. Радует то, что моё дело не загнулось.
Пока чищу овощи, пытаюсь выстроить план действий на случай, если снова встречусь с Дикоевым. Нужно вспомнить, что мне говорила Ульяна. Я должна показать, что не боюсь его, должна высказать ему всё.
Из размышлений меня вырывает звонок в дверь. Неужели Димка с Сашей уже вернулись?
Но стоит мне открыть её, как все мои мысли о том, что я что-то «должна», разбегаются в панике.
– Ну что, Цветаева, поговорим? – Дикоев опирается одной рукой о косяк двери, а нога уже стоит в квартире.
Высокий, подтянутый, с ухоженной бородой, которая добавляет ему возраста, но идёт. Боже, Алла, что ты делаешь? Ты оцениваешь того, кто жизнь тебе сломал? Хотя он же и подарил то, ради чего я живу теперь.
– Я не хочу разговаривать, Герман, – стараюсь говорить так, чтобы голос не дрожал.
– Вот ведь незадача, – он опирается второй рукой о входную дверь и надавливает на неё, открывая шире. – А я как раз таки хочу. Пока твой брат ушёл гулять с малышкой.
От того, как он выделяет слово «брат», по телу пробегает озноб, а сердце пропускает удар. Не только мысли в панике разбегаются.
– Уходи. Тебе здесь не рады, – говорю я дрожащим голосом, но отступаю вглубь квартиры.
– А я помню, как чуть больше двух лет назад мне здесь были очень даже рады, – нахальная улыбка касается губ Германа, а меня начинает потряхивать.
Нет, он не производит сейчас впечатление дышащего злостью и ненавистью, но вот такое его поведение ещё страшнее. Когда он так наступал на меня когда-то давно, всё закончилось очень страшно. По крайней мере, для меня.