Ребята, нас обманули! (Жизнь в рассказах) - стр. 22

Мне хотелось, чтобы кто-то еще оказался свидетелем того, что случилось на озере. Возможно, дровосек из деревни или добрая Баба-яга, бредущая домой в свою избушку на курьих ножках, Царевна Лягушка или говорящая утка, которая могла бы сделать хороший подводный снимок. Возможно, у них была другая версия концовки этой истории: атлетически сложенная девочка, целующая в мокрую щеку спасенную подругу, вожатый, ныряющий под воду, чтобы спасти меня, сопротивляющуюся и плывущую бодрыми пионерскими гребками к берегу. Но говорящая утка уже съедена. Пионервожатый обнимался со своей девушкой. Мои мама и бабушка были далеко, в каком-то Доме культуры. Моим врагом была красивая спортивная блондинка, похожая на персонажей с картин соцреализма. Подросшая маленькая Красная Шапочка, которую все любили, положила конец моим детским играм.

Более важно то, что я могла не узнать своего Принца. Это был не учтивый волк, не пионер Петя или д’Артаньян, а доктор Айболит с большой иглой. Нужно было бежать к нему, а не от него. Почему такого типа доктора во всей мировой литературе, как правило, асексуальны? От Флобера до Чехова они предстают перед нами как воспитанные рогоносцы. Доктор Айболит отвел бы меня в более добрый мир нарисованных озер и поющих обезьян, где на самом деле происходят маленькие добрые дела и до сих пор осталось место для художественной игры и внезапной доброты. Сейчас, когда я смотрю фильм «Айболит-66», созданный как для детей, так и для взрослых, я понимаю, что там нет ни одного женского персонажа, с которым я могла бы себя отождествить. Даже поющая обезьянка Чичи, подружка доктора, была задорной блондинкой. Мама снова рассказывает мне историю о моем протесте в Доме культуры. Она говорит о том, как она сильно устала, когда шила мне прекрасный костюм с помощью тети Жени, которая была отличной портнихой, как я в конце концов поставила ее в неловкое положение безо всякой на то причины. Доктор Айболит просто собирался спеть песенку о том, как на самом деле хорошо, что пока нам плохо, или о том, как мы все будем счастливы, хотим мы этого или нет.

– Ребята, нас обманули! – кричала ты, и все дети побежали за тобой.

– Хотела бы я сделать это снова, – сказала я, – просто бежать оттуда и кричать. Я тогда была очень смелая.

– Ты была очень испугана, – сказала мама.

Одна из первых вещей, которую я научилась рисовать в детском саду, – космическая ракета. У меня плохо получались объекты из реальной жизни, такие как кошки, собаки, люди и дома. Но ракета была чем-то особенным. Используя все доступные мне карандаши – от красного до золотого, – я рисовала сказочный корабль с ярким пламенем, вырывающимся из хвоста, и с гордой надписью «СССР» на боку. Зависшие между небом и землей, мои красочные ракеты вдохновенно бросали вызов силам гравитации. Другие дети тоже любили ракеты. Наши городские детские площадки были заполнены маленькими ракетами; мы скатывались вниз по их горкам-жерлам и карабкались вверх раз за разом, по пути завязывая «дружбу навек», до тех пор пока обеспокоенные родители не прерывали наши игры своими мелкими взрослыми заботами о еде, простудах и безопасности.