Развод. Внебрачный сын мужа - стр. 30
Я забилась в угол ванной и обняла себя руками. Я старалась быть сильной. Из-за своего ангела Алисы, из-за никому ненужного Матвея с его порванным медведем, из-за себя, сломленной во всех местах и перекроенной как старая лоскутная кукла, но не выходило.
Боль выжигала меня изнутри и казалось, что кости крошились и жилы рвались от этого.
Мне как будто по открытым ранам брызгали кислотой, заставляя их кровить все сильнее. Ярослав заставлял. Я наверно возненавижу его. Буду любить сильнее жизни и ненавидеть.
Боль была везде: в каждой клеточке, в каждом органе, и от этого было чувство, что меня пропустили заживо через мясорубку.
Я никогла не плакала так…
Так словно оплакивала смерть. Я не захлёбывалась никогда в жизни собственными рыданиями, лёжа на холодном кафеле ванной от бессилия и боли. Мне так не было плохо даже когда я потеряла все. Все: начиная с ребёнка и заканчивая возможностью распоряжаться собственным телом.
Ярослав как самый страшный мясник просто освежевал меня всю и бросил догнивать. Своими отъездами, своим молчанием, он словно бы каждый раз ставил надо мной эксперименты.
И ребёнок…
Маленький мальчик, который вздрагивал от громкого голоса дочери, который замирал, как я только заносила руку или вообще сжимался в комок при виде Ярослава.
За что нам всем это?
Ярослав вернулся под утро и нашёл меня в слезах лежащую на полу в ванной. Он долго не мог открыть дверь и боялся разбудить детей, а потом просто вырвал ручку. Обезумев от непонимания, он сначала дёрнулся ко мне, стараясь поднять, но я безвольной куклой просто выскальзывала из его рук.
— Вик, Вика, приди в себя, — говорил он шёпотом и дотрагивался пальцами до моего заставшего фарфоровой маской лица.
— Я не хочу… ты мне тогда делаешь больно… — губы почти не шевелились, а глаза резало от слез, словно песок был на слизистой.
— Вик, прошу тебя, не надо, все… — дрогнувшим голосом попросил Ярослав. — Вик, я не вывезу без тебя… Вик…
— Но ты же смог без меня снова влюбиться… — хрипло произнесла я, рассматривая матовый свет на потолке.
— Да нихрена, Вик… — выдохнул мне в волосы вместе с дрожью Яр. — Не так все было. Не так как ты думаешь. Это была грязная животная связь. Наказание для меня. Вик… да я все бы отдал, чтобы отмотать время назад…
— И у тебя не родился бы сын… твой наследник, Яр… — с болью в саднящем горле произнесла я, морщась от запаха алкоголя и табака, которым пропиталась одежда Ярослава.
— Да вообще похрен… Вик. Думаешь я хотел, чтобы Матвей родился? Да я малодушно после того, как о нем узнал думал о детских болезнях, о всяких бедах. Если бы с ним что-то случилось, я бы… — Ярослав уткнулся в меня лицом, сжал так сильно, что боль отступила. — Черт, Вик, но я проклинаю тот день, когда узнал, что Матвей мой сын. Не нужен он мне. Ни тогда, ни сейчас… Вик…