Развод. Ты (не) заслуживаешь прощения - стр. 10
Перед глазами моментально встает картина, как “Настенька” наливает мне “травяной чай”.
5. Глава 5
— Мама… — хочу остановить женщину-ураган, но она сама тормозит передо мной. Вглядывается в мое лицо и, видимо, не замечает боль, которая на нем отразилась.
— Не знаешь, да? — страдальчески вздыхает. — Настя в больнице. У нее нервный срыв случился. Представляешь? Тетя Лена сегодня позвонила. Плакала в трубку, — тараторит мама. — Она рассказала, что Настенька под капельницей. Оказывается, девочка в последнее время ничего не ела. Изводила себя. Бормотала, что все случившееся — ее вина. Нервное истощение. Это же надо…
Каждое слово мамы словно ножом втыкается в сердце, заставляя его кровоточить. Дышать становится все труднее. Жар агонии проносится по венам, вызывая воспоминания, от которых я стремительно стараюсь убежать. Перед глазами все расплывается. Вижу широкую улыбку “Настеньки”, когда та передавала мне чашку с “чаем”. Лукавый блеск в ее глазах. Невинное выражение лица.
Я ей доверяла, любила, считала родной. А она лишила меня самого дорого, что было в моей жизни.
— Мама! — обрываю тираду. — Я не хочу ничего о ней слышать! — отчеканиваю.
Ярость разливается по венам, жжет изнутри. Боль, которая никогда не пройдет, смешивается с гневом, представляя собой огнеопасную смесь. Кажется, стоит только чиркнуть спичкой, и все взлетит на воздух.
Тревога вмиг слетает с лица мамы.. Она упирается руками в бока, смотрит на меня, поджав губы.
— Не знаю, что между вами случилось, но это уже перебор! — включает родительский тон. — Я тебя не так воспитывала! Вы же с пеленок дружили.
Ее слова больно жалят, красная пелена застилает глаза.
— Она спала с моим мужем и… — едва не выпаливаю правду, которую скрывала, не желая еще кому-то причинять такую же невыносимую боль, но мама взмахом руки меня прерывает.
— Ну и что? — вперивает в меня пристальный взгляд.
— Ну и что? — вскрикиваю, не веря своим ушам. — Серьезно?!
— Не кричи, — шипит мама, оглядываясь по сторонам.
Хватает меня за запястье. Тащит в кафе. Запах свежей выпечки ударяет в нос, стоит войти в помещение с затемненными окнами и бирюзовыми стенами.
Как только за нами закрывается дверь, мама отпускает меня. Разворачивается ко мне. По сравнению с улицей внутри темнее. Видимо, свет включат только к открытию — я слишком рано приехала. Но даже в полутьме вижу отливающие злостью карие глаза и глубокие морщины на лбу мамы. Именно так она смотрела на меня, когда я не хотела делиться игрушками с младшей сестрой, зная, что та их обязательно сломает. Осуждение во взгляде ни с чем не спутать.