Развод по контракту - стр. 49

Пока слушаю Краснова, по привычке ищу глазами Кирилла. Муж стоит в одиночестве напротив бара и, чуть нахмурившись, смотрит прямо на меня. С такого расстояния, не могу прочитать, что именно вижу в его холодных глазах, но интуиция подсказывает, что ничего хорошего. Он напряжен, это видно по тому, как сжимается его челюсть.

— Не хочешь потанцевать? — вдруг предлагает Краснов, и наш зрительный контакт с мужем прерывается.

Я хочу согласиться. Делать и правда нечего, половина пар уже кружатся по залу, это должно выглядеть так естественно, что тело готово попробовать. Но какая-то часть меня противится этому. Кричит, что нельзя.

— Хоть немного скрасим этот вечер, Аня, — продолжает уговаривать Витя, даже протягивает мне свою ладонь, но я не спешу ее принять.

Что-то не так. Не знаю, как это объяснить, но одно дело — танцевать с Филом, который как тень мужа, а совсем другое — Витя Краснов. Как это будет смотреться со стороны?

— Знаешь, я…

— Все ее танцы сегодня — мои, — голос Кирилла звучит рядом как гром, и мое тело сразу на него реагирует. А стоит ему ко мне прикоснуться, как я вообще становлюсь кем-то другим. — Правда, любимая?

Воздух резко меняется, он становится таким густым и тяжелым, что дышать больно.

Любимая? Кирилл никогда не говорил мне, что любит. И тем более на людях. Что на него нашло?

Не успеваю ничего ответить, Воронцов уже выводит меня в центр зала, заставляя двигаться. Одна его ладонь лежит на моей пояснице, вторая чуть сдавливает ладонь, вроде ничего необычного, но такое ощущение, что он контролирует мое тело.

Как по заказу включается медленная чувственная песня, придавая этому моменту романтики.

— Не знал, что вы с Красновым-младшим такие друзья, — говорит Кирилл, пока я вслушиваюсь о чем поется в песне. Если я правильно слышу, то суть в том, что любовь — жестокая игра. Вот уж точно.

— Мы и не друзья, просто знакомы с детства.

— Понятно, — Кирилл сильнее сжимает мои пальцы, будто таким образом хочет привлечь мое внимание. — Мне не нравится, как он на тебя смотрел.

Резкое желание рассмеяться в голос. Он себя слышит?

— И как он, интересно, на меня смотрел? — саркастически улыбнувшись, интересуюсь я. — Как ты смотришь на свою Маргариту?

Честно, я не хотела ее вспоминать, но яд медленно движется по венам, этому помешать я не в силах. Никогда не думала, что измены — это так больно. Что одна только мысль, что его касаются руки другой женщины, может полностью искромсать сердце, заставляя его истекать кровью. Тот, кто с легкостью закрывает на подобное глаза просто не любит, или ничего не чувствует. Я не знаю.