Развод по-драконьи - стр. 27
Весь прошлый год я отвечала за корреспонденцию Теофаса и точно помнила, что Ленхард получил семь сотен алых камней, то есть, по сотне на каждое крыло. И вряд ли ушлый пепельный командир положил их в карман. Такие камушки были размером с младенца, а весили втрое больше.
Артефакты я тоже нашла, с недоумением рассматривала слабые обереги, удачники и целительные сны. Кто умудрился послать в Ленхард удачники? Такую мелочевку дарили драконицы возлюбленным на день Снега или в Солнцестояние, чтобы передать им часть своей удачи. Символически.
К примеру, такой артефакт я собственными руками сплела из черного шелка, зачарованного умелицей Клео, и подарила Теофасу. Ну так оОн и выгорел на следующее утро, принеся супругу один удачный удар на утренней тренировке. Послать это в Ленхард… Кто же осмелился на такую насмешку?
Целительный сон был получше, но как артефакт довольно слаб. В целительный сон погружали тяжело-раненых, чтобы переправить в госпиталь соседней области, закрытой от военной зоны плотной магической завесой.
Повозку резко дернуло, и я скатилась с ящиков на грязный пол, а когда встала, не сдержала удрученного вздоха.
— Прощай, платье, ты служило мне верой и правдой целую половину дня.
Ткань разодрало аж до колена, а грязный подол и разорванный ворот добавляли военного колорита. Подняв юбку, оценила разбитые туфельки.
— Прощайте, туфли, — подсказал насмешливый голос. Подняв голову, я увидела пепельного командира, облокотившегося плечом на откинутую дверь повозки. — Ваша хозяйка оказалась настолько глупа, что перепутала Ленхард с вечеринкой.
Последнее он говорил, гипнотически удерживая мой взгляд, с непонятным ожесточением.
— Я не думала, что меня отправят в Ленхард, — сказала я полуправду.
Открыто врать было опасно, а говорить правду еще опаснее, зато балансировать на грани удавалось замечательно. При дворе по-другому было нельзя.
Резко опустив подол, чтобы не светить коленками, тут же вынырнула из повозки…
Хотела бы я так сказать, вот только Пепельному Анхарду и в голову не пришло посторониться, в результате пришлось буквально протискиваться между боковиной выхода и дракониром. Казалось, командир недавно сражался, настолько горячим и напряженным ощущалось его тело. Я шарахнулась от полузабытого чувства мужской близости, и тут же соскользнула с приступки, служившей повозке поъемом. Даже успела попрощаться с остатками платья, но не упала, зависла в метре над землей. Пепельный поймал меня своей лапой, как кот муху, и теперь удерживал на весу.
Взгляд у него был малость дурной, тяжелый, как гробовая доска, и я замерла от нехорошего предчувствия. Сейчас сделает какую-то гадость или скажет что-нибудь этакое… Но ничего не произошло. Пепельный удержался, преувеличенно аккуратно поставил меня на землю и едко прокомментировал: