Развод. (не) послушная жена - стр. 13
Зато они сделали меня сильнее. Поэтому я могу выдержать тяжелый взгляд моей матери. И даже остановиться прямо перед ней.
— Я тебя слушаю, — ни единой лишней эмоции не проскальзывает в моем голосе.
— Не будем же мы говорить на улице? Есть тут у вас кафе какое-то рядом? — оглядывается.
А у меня брови ползут вверх. Неужели она думает, что я буду гонять с ней чаи после всего?
— Говори, что хотела, или уходи, — произношу уверенно, даже немного грубо.
Мама тут же сосредотачивается на мне. В ее глазах мелькает гнев, но, видимо, то, что мы находимся в общественном месте и снующие туда-сюда студенты, не дают устроить публичный скандал. А я не собираюсь ей уступать. Просто вздергиваю бровь и чуть склоняю голову набок, понимая, что не испытываю к этой женщине никаких чувств. После того, как она бросила меня, отказалась от собственной дочери, ее невозможно назвать моей матерью.
Стоящая передо мной и пышущая злостью женщина — посторонний человек. Никто. Уйти от нее будет также просто, как от продавщицы в магазине.
— Ладно, — хмурится. — Держи своего муженька подальше от моей дочери, — шипит похлеще змеи.
Мгновение молчу, а потом…
Смеюсь. В голос. Запрокинув голову.
Это какой-то абсурд.
Моя жизнь превратилась в настоящий абсурд.
— Поздно, — истерично хихикаю. — Твоя дочь беременна от моего мужа.
По тому, как красные губы матери складываются в букву “о” становится очевидно — она не знала.
Закрываю лицо рукам, смеюсь громче.
Боже… Я будто в турецком сериале нахожусь. Только вот не готова проходить через все перипетии, как герои. Мне нужно просто спокойствие и… любовь. Слезы наполняют глаза, но не успевают пролиться, как мать хватает меня за руки, отрывая их от лица.
— Прекрати, — шипит. — Люди смотрят, — быстро оглядывается по сторонам. Веди себя прилично.
— Серьезно? — хмыкаю. — Твоя дочурка спит с моим мужем, залетела от него, а должна вести себя причинно я?
— Замолчи, — сильнее сжимает мои запястья. — Если бы твой мужинек Лизоньку не соблазнил…
— Ой не надо, — выдергиваю руки из железной хватки матери. — Как там говорится, если сучка не захочет…
Лицо матушки ожесточается. Она замахивается. Явно собирается дать мне пощечину, но я перехватываю ее запястье.
— Не смей, — рычу, откидывая руку матери в сторону.
Женщина гневно смотрит на меня. Ее губы поджаты, ноздри раздувается. Она напоминает быка, которого раззадорили, прежде чем вывести на арену. Но я не боюсь. Ее уж точно. И она это замечает. Вместо того, чтобы броситься на меня, выплевывает:
— Я отправлю Лизу на аборт, если она беременна. А ты держи своего муженька в узде.