Развод. Начать сначала - стр. 39

— Далеко не убегай, недотрога, — выдыхает в ухо Руслан.

— Это я, недотрога?! — возмущаясь, поворачиваю голову через плечо.

— Ещё какая, — прямо говорит в лицо.

Чтооо?

Вообще-то, это не я улеглась в постель Руслана, — а он в мою. Всё также без спроса, в одних обтягивающих боксерах. Может, подобное действие, как само собой разумеющееся, приняла бы Сати, но я не его любовница.

Всегда теряюсь от резких перемен.

Хочу увернуться от Руслана — вот только некуда. Его рука сжимает талию, как тиски. И он пригвождает к месту одной-единственной фразой:

— Не дёргайся, если хочешь остаться нетронутой.

Жёстко.

Даже нормально не вздохнуть.

Руслан прижимается рельефным торсом к спине, а я боюсь пошевелиться. Уже почти двенадцать ночи. Лежу с открытыми глазами, разглядывая стены… потолок. Заснуть не получается — да и кого обманываю? Под боком с ним в постели не до сна.

Я прислушиваюсь к размеренному дыханию Руслана и задаюсь вопросом:

Он уже успел уснуть?

Судя по расслабившимся мышцам, наверное. Не очень удобно лежать на левом боку, поэтому осторожно освобождаюсь от тесных объятий мужа и каменею — тяжёлая рука ложится на бедро.

В горле пересыхает, потому что ничуть не сонный голос резонирует в спину:

— Куда собралась, Ева?

17. Глава 17.

******

Размытая тень падает на стену, и у меня сбивается дыхание. Лежать в захвате мужа, к которому неравнодушна — адское мучение, что я, естественно, не признаю.

— Мне просто неудобно! — чуть ли не огрызаюсь, поворачиваясь на спину.

— Неудобно находиться рядом со мной? — мрачно, с предельной дерзостью интересуется он.

Умеет Руслан поставить в неловкое положение, что тут скажешь…

— Ева, посмотри на меня.

Он придвигается как можно ближе и практически нависает сверху, требуя ответа. Я сдавлено вздыхаю и подчиняюсь ему. В крохотной прослойке, разделяющей наши лица, воздух за секунду становится горячим и густым. Лёгкие обжигает каждый вдох, пристальный взгляд пробирает до мурашек.

Руслан со своей железобетонной выдержкой способен до победного выяснять, что «неудобно». Я же, почти придавленная к матрасу его весом, сначала прихожу в смятение.

Затем, неожиданно для него выдаю:

— Время твоего пребывания в моей постели истекло. Температура упала. Ты можешь идти к себе в спальню.

Полумрак комнаты не скрывает ни скупую усмешку, тронувшую его губы, ни лицо, ставшее тут же суровым. Негостеприимно — да. Только что остаётся делать, когда много что волнует? Мужской запах, в который уходишь с головой. Жар, исходящий от его тела. Разительная перемена…

Последнее волнует больше всего. И, как оказывается, не меня одну.