Развод на новый год - стр. 24

Но прямо сейчас кто-то настойчиво пытается выдернуть меня из этого вакуума.

- Соня! Сонечка, родная, очнись!

Я слышала голос очень четко, прямо над ухом. Чувствовала как холодный липкий пот каплями стекает по вискам и спине. И как болит живот.

Открывать глаза было страшно. Яркий свет резанул по всем нервам одновременно, поэтому моя первая попытка показать бывшему мужу, что я его слышу и уже в сознании провалилась.

Тогда-то я и поняла, что он поднял меня на руки и куда-то несет. От этой непроизвольной тряски моя голова болталась как у его смешного клоуна-болванчика на торпеде автомобиля. Руки, которые наконец-то снова стали меня слушаться, инстинктивно обхватили Макса за плечи, пальцы вцепились в пиджак.

- Остановись, пожалуйста, - я не могла говорить громко, мямлила, словно мой язык был разбухшей от воды губкой, поэтому Титов меня не послушал. - Меня сейчас стошнит, Максим.

Кажется полное имя, которое я произносила так редко, привлекло его внимание и он сначала замедлил ход, а затем и вовсе остановился, опустив встревоженный взгляд на меня. У него были все такие же красивые и выразительные глаза, как я помнила. Синие, с желтыми вкраплениями.

- Поставь меня на пол, пожалуйста, - голос возвращался медленно, но хотя бы уже не шепот. - Куда ты вообще меня несешь?

- В машину. Отвезу до ближайшей поликлиники к дежурному хирургу, пока ты из бледно-серой не стала синей и холодной, - его голос звучал заботливо, и в любом другом случае я бы, конечно, поспорила. - Понимаешь, как я испугался, когда узнал, что в застрявшем лифте оказалась именно ты?

Наверно понимала. Это больше чем просто внимание и вежливость. Мы были рядом друг с другом большую часть жизни, поэтому не смогли бы игнорировать даже простуду. Такое отношение въедается в кожу, оседает на подкорке. Родному человеку плохо? Что я могу сделать? Все, что угодно.

Макс помрачнел, когда я сжала его плечо сильнее из-за нового приступа боли.

- Пойдешь сама или мне снова взять тебя на руки?

Я помотала головой, не сильно понимая, от чего именно отказываюсь. Первое или второе?

- Сонечка, ты ела что-нибудь на завтрак?

- Ржаные сухари с молоком, потому что только от этого странного сочетания меня не тошнило по утрам. Но я в жизни не скажу об этом Максу.

- Титов, это почки. И нервы. Отпусти меня на землю, мне уже лучше.

Пронзительный взгляд бритвой прошелся по моему лицу:

- Мы едем в больницу. Прямо сейчас.

Я вяло выдернула руку из его клешней:

- Не стоит, тем более у меня нет паспорта.

- У меня есть. Я храню копии всех твоих документов.

Точно, я и забыла, что мой бывший - параноик, ипохондрик и тот еще придурок.