Развод на миллион: любовь или боль - стр. 14
Я пытаюсь успокоить их и принять их боль: это очень, очень грустно, что нельзя рисовать на стенах фломастерами! В два года это кажется настоящей трагедией! Детская психика еще не созрела, чтобы принимать какие-то отказы, правила и несправедливость большого взрослого мира. Я все понимаю, но... боже, как же хочется просто лечь, уткнуться носом в подушку и уснуть! Теперь у меня нет никакой поддержки и помощи: ни мужа, ни няни. Это очень сложно – и я уже не уверена, что справлюсь...
Примерно через полчаса дети наконец немного успокаиваются: поскольку бумаги для рисования у нас нет, я вручаю им обычные столовые салфетки, а под них подкладываю клеенку, чтобы не запачкать стол. Пока Аврора и Марк рисуют, я кормлю их обоих с ложки пюре и салатом.
После обеда я укладываю детей на дневной сон и принимаюсь искать, чем бы оттереть детские рисунки с обоев. Мне очень стыдно перед Мариной и Игорем, хочется сквозь землю провалиться, а никаких рабочих средств для стирания фломастеров с обоев, как назло, в доме нет. Я пробую мыльным раствором, перекисью водорода, кислородным отбеливателем – ничего не помогает. При этом, я боюсь передержать и испортить обои еще сильнее...
В нашем доме мы использовали специальные фломастеры, которые стираются с любой поверхности, и все равно держали их подальше от детей, когда не планировалось заниматься творчеством, а тут я просто не уследила.
Через несколько часов, когда с работы возвращается Марина, я сразу же показываю ей художества своей дочери и прошу прощения:
– Мне очень жаль, что так получилось....
– Ну... – подруга поджимает губы. – Неприятно, конечно, но что поделать... Мы все равно планировали обновлять ремонт в следующем году.
– Если хочешь, можем купить рулон обоев – таких, какие у вас сейчас, – и переклеить этот угол, – предлагаю я, но Марина отказывается:
– Нет, это пыль, запах клея, трата времени и денег... Ничего страшного, правда, не беспокойся, Лер...
Я киваю, но вижу, что она расстроена. А это значит, мне нужно поторапливаться и скорее решать, что делать дальше.
На следующий день я подаю заявление на развод – но понимаю, что сам этот факт ничего мне не дает. Первое заседание назначат не раньше, чем через тридцать дней, а до этого времени нам с детьми придется как-то выживать.
– Наверное, мы с Авророй и Марком вернемся в Читу как минимум до первого заседания, – говорю я Марине.
Подруга возражает:
– Лер, это совсем не обязательно! Мы очень вам рады! Ты хотя бы подумай еще пару дней, ладно?!
– Ладно, – киваю я, но через два дня случается то, что резко все меняет.