Развод. Месть. Любовь - стр. 38
— Вы должны вернуться к Дёме. Понимаете?
— Что? — давлюсь появившейся на губах усмешкой. — Что я должна?
9. Глава 9
Ася
— Вернуться к Демиду. — Облизываю губы с придыханием, так, словно мне безумно жаль, что она ушла от Дёмки. — Он очень страдает. Мы с ним разговаривали вчера, — мямлю, но по факту закладываю в голову этой дурочке еще больше сомнений. — Он весь на нервах. Злится. Любит вас очень.
Любит — разлюбит. В конце концов, когда-то он любил меня. А первая любовь не забывается.
Сашенька должна знать, что я с ее мужем общаюсь. В реальности, конечно, не так часто, как бы мне этого хотелось, но такие подробности ее уже не касаются.
— Вы, кажется, не в себе, — Полянская растерянно осматривается. Выглядит плохо.
Вся такая замученная, с синяками под глазами. Так ей и надо. Чем хуже она выглядит, тем больше у меня шансов. Хотя журналисты могут решить по ее внешнему виду, что она страдает, а она должна в их глазах выглядеть меркантильной дрянью. Ей от Ермакова нужны только деньги. Все четыре года были нужны. Лишь такие мысли должны держать в своих головах окружающие. Только такие!
Намеренно поправляю браслет на руке. Сашка сразу хватается глазами за этот жест. Ермаков мне его не дарил, конечно, он вообще старается держаться подальше. Не понимает, мой хороший, что это расстояние временно. В конце концов, у нас ребенок. Он не сможет всегда быть вне нашей с ним жизни. Главное — все делать постепенно и не давить.
На Сашку эта побрякушка, как и планировалось, производит впечатление. Оригинал. Чистое золото. Мировой бренд. Космический ценник. Все это в совокупности сбивает в ее глазах еще пару баллов Дёмке. Ведь в ее голове подарить мне такое мог только ее муж. Как и подвеску, естественно.
— Я просто не хочу быть яблоком раздора. Мне самой от этой ситуации мерзко. Все ужасно вышло. Прости. Я давно и искренне хочу извиниться. Мне стыдно, но мой сын не виноват, он всего лишь ребенок. Да, понимаю, для тебя он раздражающий фактор, но люди вокруг тоже словно с цепи сорвались. Такие ужасы пишут о моем мальчике. Про вас же тоже пишут. Хоть вы и ни при чем. Это больно. Вы, как никто, должны понимать…
Полянская рассматривает меня во все глаза. Так и нужно. Я говорю то, что она хочет слышать от общества, а не от меня. Она для себя жертва и для них хочет такой же казаться. Слабачка. Но мне это лишь на руку. Пока она сейчас крутится в ловушке диссонанса, бедняжка, у меня есть огромная фора.
— Мы почти в одинаковом положении, — добавляю чуть тише. Глаза опускаю в пол. Типа стыдно сравнивать. Ей же хуже от всего. Типа. — А Демид, он постоянно о вас говорит. Даже когда к сыну на день рождения приезжал, рассказывал, что вы ребенка планировали через пару лет. О том, как сильно любит вас... У него глаза горят, когда он о вас вспоминает. Разве это не любовь?