Развод. Цена свободы - стр. 37
— Я так и знал, что ты голодная, — прозвучало двусмысленное от Романа, и тут мой живот снова заурчал, а я прижала к нему руки, чтобы не так громко было.
— Я не голодная! — не согласилась я, экстренно вспоминая, когда последний раз ела.
— Но все равно странная…
— Да нормальная я, — заупрямилась я.
— Неужели? — Рома снова шагнул ко мне. — От ресторана отказываешься, а от конфет нет. Едешь со мной в бар и сбегаешь. Нравлюсь же, но все равно что-то упрямишься.
Я задохнулась и хотела уже было просветить такого «не странного» Романа, но свет в лифте мигнул, появился, потом кабинку качнуло, и она медленно поползла вниз. С затаённым дыханием мы оба ждали, когда двери откроются и…
— Было приятно застрять в лифте, — сказала я и первой выбежала из кабинки. Роман ничего не ответил, а я, пролетев через ресепшен, выскочила на улицу, где по-зимнему крупные снежинки как ленивые мухи падали на землю, и замерла.
Моей машины на парковке не было.
Суетно похлопав себя по карманам, я вспомнила, что телефон в сумке, и полезла за ним. Несколько пропущенных от мужа, одно сообщение от Светы.
Я быстро набрала сто двенадцать и попросила проверить машину.
Эвакуировали.
Да твою ж мать.
Я нервно выдохнула. Поняла лицо к заснеженному небу и чуть было не разразилась таким отборным матом, почему-то исключительно в адрес мужа и лифта, но меня прервал насмешливый голос:
— Даже не знаю, предложить подвезти до дома или просто молча уехать, а то странности могут продолжиться… — рядом стоял довольный Роман, который поправлял воротник своего пальто, и я сузила глаза.
— Карла Маркса, тринадцать, — процедила я сквозь зубы и поймала насмешливый взгляд.
В машине было тепло, и снег, налипший на мою обувь, экстренно превратился в лужу на коврике. Роман молча завёл авто, и мы выехали с парковки. Я в голове крутила, как бы побыстрее забрать свою машину со штрафстоянки, и не сразу поняла, что Рома меня о чём-то спрашивал.
— Что, прости? — уточнила я и снова полезла в телефон.
— Спрашивал, твоя квартира или снимаешь? — Рома выехал на проспект и остановился на светофоре.
— Моя. Пару лет назад выплатила ипотеку, — ответила я и добавила саркастично: — Так что не насосала.
Рома хохотнул, покачал головой.
— Серьезно, вот этот вопрос даже не возник.
— Почему? — оскорбилась я. Не то чтобы мне очень хотелось, просто неужели Толя прав и по мне сразу видно, что любовница из меня никакая.
— Твоей гордостью можно убивать, — припечатал Рома, и остаток пути мы провели в тишине. Только возле дома я занервничала, потому что уже накидывала варианты, как бы тактичнее отказать в чае, но когда Роман припарковался напротив подъезда, обо всем забыла.