Развилка на зелёном поле - стр. 16

– Повернитесь, – приказала Арлетт, и я встала к ней спиной. Платье открывало спину выше лопаток – достаточно, чтобы понять, как все плохо. – Ладно, – наконец сказала она, – я спрошу разрешения.

После чего я вновь осталась одна. От усталости громко вздохнула. То, что удалось узнать, хватало, чтобы понять, куда я попала. У этих людей, определённо, не всё в порядке с головой. Брать молодых девушек в плен, чтобы иметь живых кукол, мог только человек, имеющий психическое расстройство. Мне необходимо было больше узнать об этом, чтобы не просто выжить, но и сбежать из этого места.

Побродив по комнате некоторое время, я вернулась к блокноту. Но на этот раз ушла читать в ванную. Решила тоже вести дневник, чистых листов там хватало. Но сначала была намерена дочитать имеющиеся записи. Села на крышку унитаза и сосредоточилась.

И вот вторая запись:

День шестой.

Очень тяжело найти время, чтобы спрятаться в туалете и написать. Хотя поначалу кажется, что ты будешь тут вечно так сидеть и ничего не делать. Но у этих людишек есть планы, есть режим, есть желания…

Самое ужасное, когда приходит этот гнусный человечишка и начинает вытворять с тобой самые непристойные вещи. Вчера он привязал меня к кровати и облил шоколадом… фу! Вспоминать тошно!

Эй, кто бы ты там ни была, хочу дать тебе подсказку: если будешь послушной, то вскоре тебе разрешат ходить по дому. Нет, я не хочу сказать, что ты станешь свободной, но под присмотром тебя будут выпускать. Возьми это на заметку. Я уже успела проверить.

И вот что я тебе ещё скажу: не пытайся бежать в открытую, тебе не выбраться отсюда живой. Они жестоки!

И всё.

Я уставилась в одну точку.

Кто такая эта Эми? Что с ней случилось? Только теперь до меня постепенно доходило, что я являлась последовательницей, а значит Эми… Боже, её нет в живых!

На секунду мне показалось, что снаружи гремели цепи, поэтому быстро спрятала блокнотик в шкафчик между полотенцами и вышла в комнату – «спальню», так назвала её Арлетт. Но во мне говорил инстинкт самосохранения, а на самом деле никто не пришёл. Я становилась дёрганной и раздражённой.

Всё тело изнывало от боли и, казалось, в нём не было ни единой клеточки, которая не сигнализировала бы о своих страданиях. Я чувствовала слабость, поэтому самым лучшим было прилечь. И легла я так, что могла увидеть злосчастную камеру. Она как раз, по моим прикидкам, охватывала вход, дверь в ванную, обеденный стол и кровать. Комод и подоконник, если и просматривались, то не настолько ясно, как то, что происходило, к примеру, вчера на кровати. Закрыла глаза.