Разведенка - стр. 12

***

— Я ее посажу, эту твою нищенку, Дамир! — слышу резкий неприятный голос. Он кажется мне знакомым, и только спустя минуту я понимаю, что послужило причиной.

Интонации. Крикливые с истеричными нотками.

Никогда бы не подумала, что интонации могут сделать мужской и женский голоса настолько похожими. Но папаша Осадчий оказался под стать дочурке.

Ну может быть его голос не такой визгливый.

— Нет, Игорь, ты не тронешь Ясю, — зато голос мужа звучит непривычно устало. А еще и просительно. Это неприятно скребет внутри, я никогда не слышала, чтобы он кого-то просил. Мой муж из тех, что привык командовать. Приказывать, диктовать условия. Но никак не просить. — А мы с тобой будем договариваться.

— Я тебе все сказал. Больше никаких условий, только те, что я озвучил, — зло говорит Осадчий, и я вхожу в зону видимости обоих мужчин.

Они синхронно оборачиваются в мою сторону, взгляды фокусируются на мне, и я будто в замедленной съемке вижу, как меняются их лица.

Осадчий на глазах из просто сердитого мужчины превращается в разъяренного быка. Такого, какими их рисуют в анимационных фильмах — с большой головой, выпяченной челюстью, широченными плечами и почти полным отсутствием шеи.

Ему бы еще кольцо в нос и, как поется в популярной песне, картина дорисована. Она сегодня весь день у меня в голове крутится.

Даже странно, что Осадчий в деловом костюме. Разве быки могут носить костюмы? То ли дело мой муж.

Дамир как всегда безупречен в зауженных брюках и обтягивающем широкие плечи пиджаке. Только белая рубашка, расстегнутая на две пуговицы, нарушает идеальный образ.

Завидев меня, Осадчий ставит ноги на ширине плеч и упирается в бока сжатыми в кулак руками.

— Ты... — глаза наливаются кровью, и мне хочется стать невидимой, — ты чуть не убила мою дочь!

— Я не трогала Жанну, это она хотела столкнуть меня с лестницы. А сама потеряла равновесие и упала, — отвечаю дрожащим голосом.

Хочется подбежать к Дамиру и спрятаться у него за спиной. Но что-то во взгляде мужа меня останавливает. Его лицо наоборот, из сосредоточенного и взвинченного становится холодным, неживым. Как будто на него надели маску.

Каменную.

И я стою на месте, комкая в руках подол платья.

— Где ты ходишь, Яся? — спрашивает Мир тоном, который способен превратить в ледник африканскую пустыню.

Я ничего не понимаю. Почему он не обнимает меня, почему не успокаивает? Сама делаю шаг ему навстречу.

Мне не нужно много, просто пусть скажет, что он со мной. Что он на моей стороне. И что когда я с ним, мне нечего бояться.

Но Дамир молчит и смотрит выжидательным взглядом, давая понять, что он ждет ответ. Сглатываю скопившуюся слюну и отвечаю, глядя в глаза мужу.