Разведенка - стр. 14
Киваю, хотя не поняла ничего. А главное, непонятно, почему я должна лгать на допросе.
Я не хочу никого обманывать. У меня нет провалов в памяти, я никогда не страдала избирательной амнезией. Да никакой не страдала, если говорить честно.
А сейчас я должна обмануть полицейского, рассказав, что помню только как Жанна говорит мне о ребенке, а дальше только мутная пелена. И когда она рассеивается, Осадчая лежит внизу, а я меня приводят в чувство охранники.
— Я не буду этого говорить, — до последнего цепляюсь за остатки сознания и сопротивляюсь, но хватает меня не надолго.
— Поверьте, Ясмина, нам намного проще будет добиться вашего оправдания, если мы будем давить на состояние аффекта, — уговаривает меня адвокат. — Не упрямьтесь.
Спустя некоторое время мне самой начинает казаться, что я действительно столкнула Жанну с лестницы. И провал в памяти уже не кажется таким нелепым пояснением.
Я помню полицейского, который задает дежурные вопросы, заполняя протокол. Такое ощущение, что он уже знает ответы, записывает их даже раньше, чем я успеваю ответить. И как только я ставлю свою подпись, стены комнаты делают полный круг вокруг своей оси. То есть, меня.
— Что с тобой, Ясмина? — голос Дамира прорывается сквозь туман, внезапно окутавший меня плотным слоем.
— Третья отрицательная, — пытаюсь объяснить мужу, — у меня третья отрицательная. И у него тоже.
— У кого? — не может понять Дамир. А я не могу вспомнить.
Как звали парня, сына мужчины с ужасным английским? Не помню, но помню, что оно означает огонь.
— У огня, — шепчу мужу, и тот тихо матерится, поднимая меня на руки.
Как Дамир усаживал и доставал меня из машины, как вносил в дом и укладывал на кровать, я не помню. Помню красочные сны, в которых я поднимаюсь на флайборде над бирюзовой гладью океана.
Флайборд моя мечта. Дамир обещал, что когда подпишет контракт с Эмиром Денизом, мы наконец-то сможем уехать в наше свадебное путешествие. И там вместе полетаем.
Мощные водные струи поднимают меня над океаном. Выше, выше, еще выше. Я делаю неосторожное движение вбок и проваливаюсь в воду. А когда всплываю на поверхность, просыпаюсь.
Подхватываюсь и сажусь на кровати. С гулко бьющимся сердцем оглядываюсь по сторонам — я в нашей с Дамиром спальне. Уже не нашей, одергиваю себя, хотя, положа руку на сердце, она нашей и не была.
Большую часть ночей я проводила здесь сама. Дамир или улетал по делам, или допоздна работал в кабинете. Там же в кабинете и засыпал. Я приносила плед и укрывала спящего мужа.
Комната освещена слабым светом ночника, и я замечаю сидящий в кресле напротив силуэт. На него не падает свет, но я интуитивно ощущаю, что это Дамир.