Разведчик Линицкий - стр. 59

Пароходы с русскими изгнанниками подходили к Константинополю, начиная с 15 ноября, и к 23 числу их основная масса сосредоточилась на внешнем рейде. На всех кораблях, кроме позывных, подняли сигналы: «Терпим голод» и «Терпим жажду». Это были не просто сигналы, это был крик десятков тысяч людей о помощи.

Переход через Черное море продлился менее недели, хотя многим казалось, что суда месяцами боролись с бурями. И вот, наконец, Константинополь-Стамбул – сказочный, яркий, цветистый! После бурных ночей Черного моря бухта Мода при входе в Мраморное море представилась неожиданной картиной спокойных глубоких вод, залитых солнцем. Это скопище кораблей всех размеров, от броненосцев до моторных катеров, от больших пассажирских кораблей до барж, было настоящим плавучим городом. Оживленный, многонациональный восточный город, блестящие военные мундиры, элегантные туалеты на террасах Перы и Галаты, все посольства, эскадры французская, английская, американская – всесильные в водах Босфора – и рядом столько нищеты!..

Еще до эвакуации, 6 ноября 1920 года, французский морской министр предупреждал адмирала де Бона, командующего французскими морскими силами в Константинополе: «Поскольку вы не располагаете достаточными средствами, договоритесь с адмиралом де Робеком о британском содействии». 12 ноября главный комиссар Франции в Константинополе Дефранс дал знать своему правительству, что Лондон предписал адмиралу де Робеку… полную нейтральность. Он это подтвердил немного позже: «По словам английского главного комиссара, представительство Его Величества не хочет принять никакую ответственность в этом деле. Что касается судьбы беженцев, он заявил, что вся ответственность ложится на Францию, которая признала правительство Врангеля».

Франция не отказалась от своих обязательств. Переговоры с представителями Балканских стран позволили высадить на берег армию и штатских. Вскоре стало известно, что добровольцы будут интернированы в Галлиполи, донские казаки – в Чатальджу около Константинополя, кубанцы – на Лемнос.

Турция, Сербия, Болгария, Румыния и Греция соглашались принять гражданское население. Оставался флот. Адмиралы Дюмениль и де Бон предлагали послать флот в Бизерту (Тунис), но, по мнению министра иностранных дел Жоржа Лейга, «отправка русских в Тунис или же на какую другую часть французской территории сопряжена с непреодолимыми трудностями».

На одном из пароходов покидал Россию и еще слабый после ранения Леонид Линицкий. Он стоял на палубе и долго смотрел на удаляющийся берег Родины. Вернется ли он когда-нибудь сюда? Увидит ли когда-нибудь снова мать, сестер, братьев? Мог ли он каким-либо образом отказаться от эвакуации, укрыться где-нибудь, смешаться с толпой? Вряд ли! Ведь раненых эвакуировали под особым контролем и любой неверный шаг мог спровоцировать скандал, вплоть до расстрела по закону военного времени.