Разрушу твою жизнь - стр. 40
– Следовало давно занять твой рот своим членом, может быть, тогда ты доставляла бы мне меньше неприятностей, – с усмешкой замечает, не отводя от меня тёмных глаз.
Я пробую оторваться от него, запротестовать. Возмутиться, в конце концов. Но Хозяин не позволяет, удерживая мою голову руками, обхватив её и контролируя глубину проникновения. И я ощущаю себя приспособлением для получения им удовольствия. Это меня коробит, бесит и странным образом ещё сильнее возбуждает.
Я никак не могу понять своё тело. Почему оно так откликается на его слова. Почему потребность в нём не падает вниз, а растёт с оглушающей прогрессией. Зуд желания между ног становится всё более нестерпимым. Мучительным и болезненным.
Пробую незаметно опустить руку на промежность. Мне так мало нужно, всего лишь коснуться клитора, и тело расщепится на атомы.
Пальцы Шамиля сильнее вдавливаются в мой череп, массируя и удерживая. А затем он совершает уже знакомый мне жест – стягивает мои короткие волосы, намеренно причиняя мне боль.
– Ты наказана, Маугли, и кончишь, когда этого захочу, – сильнее отводит руку, позволяя мне освободить рот от его пениса, – поняла?
Но только для того, чтобы я произнесла то единственное слово, которое он хочет слышать.
В подтверждение он усиливает хватку, отчего по щекам снова текут слёзы. И всё, что мне остаётся, это промычать – «да».
Давление потихоньку спадает. А Шамиль принимается поглаживать мой измученный скальп, словно утешая за причинённые страдания. Заставляя испытывать к нему одновременно любовь и лютую ненависть. Ненависть за то, что делает меня послушным, выдрессированным животным.
По глазам его вижу, читаю как открытую книгу его главное желание – подсадить меня на свой член, как на иглу. И больше всего опасаюсь, что у него с лёгкостью получится исполнить его.
Ему нравятся не только мои неумелые ласки. Его заводит вид, открытый его взору. Я на коленях перед ним. Долбаный извращенец.
С каждым толчком члена во рту я ощущаю, как он заходит всё дальше. Действуя грубее и резче. Лишая меня возможности дышать. Сохраняя за мной право на жалостливые хрипы.
В попытке его остановить я упираюсь ладонью в его бедро, и лишь в этот момент он словно осознает, что делает. Что причиняет боль. Но вместо того, чтобы прекратить, с последним толчком проходит дальше, и по пульсации члена я понимаю, что он получил желаемое. И начинаю едва не захлёбываться, пока пищевод наполняет его сперма.
Лишь кончив, он освобождает меня, позволяя дышать.
И хочется плакать от обиды и жалости к себе. Возможно, в любой другой ситуации я смогла бы справиться с нахлынувшими чувствами, но слишком измотана. Утомлена чередой потрясений, в которые угодила. И эмоции прорываются через мою броню наружу. Горькими слезами.