Разреши себя любить - стр. 44
– Дэн, поехали, – позвал Клаус.
Я кивнул. Поднес трубку к уху. И испытал просто таки физическое удовольствие, услышав короткие гудки. Все же женщины невыносимые создания.
Родственники тискали успокоившихся детей. Мари улыбалась, двумя руками прижимая к себе младенца, ни на секунду не выпуская из виду второго. Зато второго тетки старательно передавали по кругу, что-то говорили ему, смеялись, улыбались, целовали маленькие ладошки и терпеливо выпутывали попавшие в цепкие пальчики локоны. Я усмехнулся – «отцу-то» детей так и не дали подержать.
В машине дед сел рядом с Мари. Малыши уснули (мы так и не разобрались, кто из них кто, но дома мама обещала исправить это досадное недоразумение). Один спал у мамы на руках на переднем сидении. Второй – у Мари, схватив деда за палец. Дедушке явно было неудобно так сидеть, но он светился от счастья, что-то шептал Мари в ухо, та краснела, хихикала и что-то стыдливо отвечала ему также в ухо. Мы ехали к нам домой. Но на полпути, дед вдруг велел поворачивать и ехать в клуб, в котором Тиль праздновал свадьбу. Я почувствовал, как Мари рядом со мной выпрямилась, словно кто-то невидимый неожиданно натянул позвонки. Лицо тут же стало жестким, желваки заходили.
– Дед, это очень плохая идея, – зашипел я на него, придерживая Мари за руку.
– Папа, ты с ума сошел? – обернулась мама.
– Я сказал, поехали, – приказал он.
– Папа! – воскликнула мама.
– Поехали, – поудобнее устроился дед и улыбнулся. – Поехали.
Мари насупилась. В ней опять ожил вчерашний демон. И вот что я должен сделать, когда она будет убивать Тину? Я ж ей помогу! Чертов старый маразматик! На хрена он стравливает их? У Мари и так нервы в хлам убиты. Я достал телефон и посмотрел пропущенные вызовы. Тиль звонил раз двадцать, но мне было не до него, я не отвечал на звонки, а иногда просто их скидывал. Смс… Ничего нового и интересного, если не считать того, что к обеду я стал свиньей и мразью. Почему-то предупреждать брата о нависшей опасности в виде визита родного деда мне совершенно не хотелось. Раз уж стал свиньей и мразью, так придется поддерживать плохую репутацию.
– Сиди тут и не выходи из машины, – велел дед Мари, когда мы припарковались у клуба. – Гордон, заблокируй двери.
Я выматерился и вышел за ним. Буду телохранителем. Мало ли что старику придет в голову.
Дед вошел в клуб, чеканя шаг. Немного подрастерялся от громкой музыки, я пошел вперед, показывая ему дорогу в зал. Кошмарное ощущение беспомощности, гнева и страстного желания набить морду мерзкой женщине. Впрочем нет, не ей… Тилю. Прилюдная пощечина…