Разоблаченная Изида. С комментариями. Том 2 - стр. 86
Со стороны ученых действуют те же самые опасения относительно того, что может возникнуть необходимость изменить некоторые из их ошибочных научных теорий.
«Ничто, кроме таких прискорбных предубеждений, – говорит Гросс, – не могло так извратить богословие язычества и исказить – даже превратить в карикатуру – его формы религиозного поклонения. Настало время, когда потомству следует возвысить свой голос для реабилитации попранной истины, и нынешний век должен научиться немного тому здравому смыслу, которым он хвастается с таким самодовольством, точно прерогатива разума по праву рождения принадлежит только нашим современникам».
Все это дает нам верный ключ к действительной причине ненависти, испытываемой ранними и средневековыми христианами по отношению к своим языческим братьям и опасным соперникам. Мы ненавидим то, чего боимся. Христианский чудотворец, порвавший все связи с мистериями храмов и с «теми школами, которые так прославились своей магией», описанной святым Иларионом[182], – не имел почти никакой надежды, чтобы соперничать с языческими чудотворцами. Ни один апостол, может быть, за исключением лечения месмерической силой, – никогда не мог сравняться с Аполлонием Тианским; и скандал, произведенный среди апостолов творящим чудеса Симоном Волхвом, слишком хорошо известен, чтобы повторять его здесь снова.
«Почему это так? – спрашивает Юстин Мученик с явным унынием. – Почему это так, что талисманы Аполлония (telesmata) обладают властью в некоторых частях творения, ибо они предохраняют, как мы видим, от ярости волн, от буйства ветров и от нападения диких зверей; и в то время как чудеса нашего Господа сохранились только в преданиях, чудеса Аполлония весьма многочисленны и действительно проявляются в нынешних фактах, чем сбивают с пути всех видевших[183]».
Этот поставленный в тупик мученик очень правильно разрешает эту проблему, приписав эффективность и могущество применяемых Аполлонием чар его глубокому знанию симпатий и антипатий (или несовместимостей) природы.