Разлюбовь, или Злое золото неба - стр. 17
Набычившись не хуже того регбиста, в ожидании твоей подходящей реплики, я готовил свой провокационный ответ, одной рукой держа зонт, а пальцами другой руки трогая тающую в кармане шоколадку, жалкую, по сравнению с «Мерседесом», «Аленку» за двадцать рублей, которую теперь придется выбросить незаметно.
А часа через три бесцельной и изнурительной прогулки по городу, когда мы оказались в теплом сухом подъезде, на площадке между этажами, ты вдруг взяла меня за воротник, пристукнула, затрясла, отчаянно сжав губы, и крикнула шепотом: «Ну-что-с-тобой!» – и покатился по ступенькам, ах, как вовремя покатился по мокрым ступенечкам твой оранжевый покатился, твой японский покатился зонт, щелкая железными спицами, но мы и не оглянулись на него, пускай себе катится вниз эх да по мокрым ступенечкам, и какой же я дурак, ну какой же я патологический дурак, и слава Богу, что все мои рефлексии остались при мне.
Так и познакомились. Обычная история, каких тысячи вокруг и около, но ведь происходящее с героем ему самому представляется чем-то таким исключительным, необыкновенным, о чем нестерпимо хочется с кем-нибудь поделиться. Было бы кому слушать.
Глава 6
Железная мокрая скамейка, вокруг дождь и темень, где-то рядом маячит фонарь, декольтируя ПКиО; блестит скользкий бок карусели, и все кругом такое мрачное, унылое и холодное, что хоть волком вой. Весьма стремаковая обстановка.
Чего жду? Спрашивается, чего еще жду? Сижу на скамейке, мерзну и жду чего-то непонятного, чуда, что ли? Мобильный твой почему-то заблокирован, звоню на домашний – там короткие гудки: видно, плохо положили трубку, Евка сменила сим-карту, и ее нового номера я не знаю…
Н-да… Уж не жду от жизни ничего я. Ты не придешь – это стало ясно час назад. Другой на моем месте уже давным-давно лежал бы в кроватке и почитывал Стивена, скажем, Кинга, а я вот…
Все правильно, все логично, ты уже не появишься, и все же минут пятнадцать еще посижу. Ведь мне же тепло. Ведь я же лежу на черноморском побережье Грузии, между Сухуми и Кобулети. Справа сокрушительно ворочается море, вдали идет белоснежная маленькая яхта под грот-парусом, наполненным в четверть ветра, а слева, под пляжным тентом, загорает классная девочка, и без того предельно смуглая, как негритянка. Припекает, блин, настолько сильно, что я опасаюсь солнечного удара и натягиваю кепку поглубже. Замечательный кепарь привез мне из Казани Рашид: всепогодное, непромокаемое изделие с откидными ушами татарской фирмочки «Агидель». Хитрован Костя предлагал взамен новые полукеды и галстук в придачу, но я не согласился и правильно сделал. Поэтому мне сейчас чрезвычайно тепло. Да что там тепло – мне жарко.