Рай и ад. Великая сага. Книга 3 - стр. 73
– Джордж, не надо вспоминать только плохое.
– А о чем хорошем я могу вспоминать? Орри мертв. Том Хасслер бродит по улицам с помутившимся рассудком и уже никогда не поправится. Мы не слишком старались предотвратить эту войну и теперь получили то, что заслужили. Все вокруг твердят, что дело Юга проиграно. Что ж, значит, и дело Америки тоже. И нашей семьи. И мое.
Заводские трубы выбрасывали искры в ночное небо. Констанция обняла мужа:
– Как бы мне хотелось развеять эти твои чувства! Не могу видеть, как ты страдаешь!
– Прости. Мне и самому стыдно, что я так распустился. Это не по-мужски. – Он едва слышно выругался, уткнулся лицом в теплую шею жены и пробормотал: – Но я ничего не могу с собой поделать.
Констанция молча молилась Богу, в которого искренне верила. Она просила Господа прогнать тяжкие мысли из головы Джорджа и облегчить ту непосильную ношу, которую он сам на себя взвалил. Или хотя бы не добавлять новые, пусть даже самые маленькие. Она боялась, что иначе Джордж просто не выдержит.
Они долго стояли обнявшись на пустом склоне холма рядом с мертвым кратером.
ТЕТРАДЬ МАДЛЕН
Август 1865-го. Она здесь – мисс Пруденс Чаффи из Огайо!
Ей двадцать три, она очень крепкая (родом из фермерской семьи) и без всякой жалости к себе называет себя некрасивой. Это правда. У нее круглое лицо и полноватая фигура. Но при всей внешней невзрачности от нее исходит какой-то чудесный свет. Что бы она ни говорила и что бы ни делала, во всем чувствуется удивительная преданность делу, как у тех редких и достойнейших людей, которые делают этот мир лучше, чем он был до их появления.
Ее отец наверняка был особенным человеком и не считал, как все остальные, что образование юных девушек никому не нужно и даже опасно, так как высшая математика чересчур утомительна для женского мозга, естественные науки слишком нескромны, а такие дисциплины, как география, представляют угрозу для догм Книги Бытия. Она и верит, и обладает хорошими знаниями, полученными в Западном женском колледже.
С собой мисс Чаффи привезла саквояж с одеждой, Библию, «Путешествие Пилигрима в Небесную страну» Джона Баньяна и с полдюжины синих книжечек Макгаффи[8].
В первый же вечер, когда мы сидели за скудным ужином, состоящим из горстки вареного риса, я постаралась честно предупредить ее о тех трудностях, с которыми нам придется столкнуться, и в первую очередь о недовольстве соседей, на что она мне ответила:
– Миссис Мэйн, я молилась как раз об этом. Ничто не собьет меня с пути. Я ведь одна из тех немногих счастливчиков, о которых святой Павел написал в своем Послании к римлянам: «Он, сверх надежды, поверил с надеждою». Я приехала сюда учить, и я буду учить.