Рай и ад. Великая сага. Книга 3 - стр. 71
Весь день Джордж провел на заводе. Военное производство было уже почти полностью свернуто, и предприятие вновь вернулось к выпуску кованых архитектурных украшений, чугунных изделий, предназначенных для разных целей, и, что, возможно, самое важное – рельсов. Почти все железные дороги на Юге были разрушены. А на Западе строили две новые ветки, что создавало еще один огромный рынок. Дороги «Юнион-Пасифик» вдоль долины реки Платт и «Юнион-Пасифик, Восточное отделение» в Канзасе не имели ничего общего, кроме названия, но обе тянулись к сотому меридиану. Первая ветка, дотянувшаяся до него, выиграла бы право на дальнейшее строительство и соединилась бы с дорогой «Сентрал-Пасифик», которая строилась на восток от Калифорнии.
Джордж вернулся домой только тогда, когда остальные члены семьи уже поужинали и собрались вокруг их нового сокровища – рояля, присланного в подарок Генри Штайнвегом и его сыновьями из Нью-Йорка. Хазард поставлял для их компании металлические пластины для фортепьяно, которые получили название «Стейнвей», потому что Штайнвегу оно показалось более благозвучным, коммерческим и американским. Штайнвег прошел долгий путь и даже сражался добровольцем в кровавой битве с Наполеоном при Ватерлоо. Джорджу очень нравился этот человек.
Он поздоровался с семьей и прошел на кухню, где съел пару тонких кусков холодного ростбифа, больше ничего не хотелось. Потом уселся на веранде и, поставив одну ногу на перекладину ограждения, стал делать карандашные пометки на архитектурном проекте нового завода в Питтсбурге. Этот город, расположенный на двух огайских реках, почти наверняка мог стать металлургическим центром страны в ближайшие десять лет. Джордж хотел добраться туда раньше остальных.
Из дома доносились звуки рояля. Патриция играла и пела вместе с матерью «Listen to the Mocking Bird», «Dixie’s Land» – любимую песню Бретт – и «Hail, Columbia!», которую многие уже считали национальным гимном, потому что конгресс и общество никак не могли прийти к согласию в этом вопросе.
Вскоре пение смолкло. Джордж продолжал работать, пока августовский день не подошел к концу. Он видел, как в стоящем по соседству доме Стэнли и Изабель, перемещаясь из комнаты в комнату, движется фонарь смотрителя, просвечивая сквозь занавешенные окна. Хозяева теперь бывали здесь редко. Джордж по ним не скучал.
Он попытался сделать кое-какие математические расчеты с учетом стоимости участка земли, необходимого для постройки нового завода. После четвертой попытки он отчаялся получить верный ответ и отложил бумаги. Снова навалилась тоска, необъяснимая и вместе с тем изматывающая. Он побрел в дом, чувствуя себя старым и уставшим.