Рассвет - стр. 9
Когда Филип, с отвращением стряхнув с себя руку кузена, умчался к озеру, в душе его бушевали горечь, гнев и ярость. Он слишком ясно видел, как низко пал в глазах отца, более того, он чувствовал, как понизились его шансы – и выросли шансы Джорджа. Филип был обвинен; Беллами появился на сцене, чтобы спасти Джорджа, а что хуже всего – Джорджа-лгуна. Теперь в глазах отца Филип был агрессором, а Джордж – кротким ангелом с мягкими манерами и примирительными речами. Осознавать это было невыносимо – Филип ненавидел сейчас своего отца, ненавидел Джорджа… В мире не было справедливости – а у Филипа не было достаточно способностей, чтобы переиграть в мошенничестве Джорджа. Обстоятельства вечно были против него… Филип ненавидел весь мир.
Он задумался – и понял, что в округе есть кое-кто, к кому он не только не испытывает ненависти, но, наоборот, питает искренний интерес – и кто всегда готов выслушать все его жалобы. Кроме того, ноги буквально сами несли его к дому этого человека, и теперь Филип был почти у ворот. Он остановился и взглянул на часы – они остановились в половине двенадцатого. Тот единственный удар, который нанес ему Джордж, кинувшись на него, оказался не только болезненным для костяшек последнего, но и смертельным – для механизма. Впрочем, судя по солнцу, было около половины десятого – вполне пристойное время для визита. Филип смело открыл калитку и направился по старой буковой аллее к квадратному зданию из красного кирпича постройки времен королевы Анны. Вскоре он уже звонил в колокольчик на двери.
Дома ли мисс Ли? Да, мисс Ли в теплице – возможно, мистеру Филипу угодно пройти в сад?
Мистер Филип это и сделал.
– Как поживаете, Филип? Я рада вас видеть, вы пришли вовремя – поможете мне совершить убийство.
– Уби… убийство? Убийство кого? Свинью зарезать?
– Нет, убить тлю. Я собираюсь истребить тысячи.
– Какая вы жестокая девушка!
– Полагаю, вы правы, это жестоко – но мне все равно. Грампс всегда говорит, что у меня нет сердца, и что касается тли, Грампс, разумеется, права. Взгляните на эту лилию. Это Ауратум. Я отдала три шиллинга шесть пенсов (из моих карманных денег, между прочим) за луковицу прошлой осенью, а теперь из-за тли эти цветы не стоят и двух пенсов. Если бы я была мужчиной, я бы поклялась отомстить. Пожалуйста, сделайте это за меня, Филип. Идите и сделайте, чтобы я не мучилась угрызениями совести. Да, о мести! Я совсем забыла, но вы знаете, я полагаю… Мне должно быть очень стыдно…
– Почему же, в чем дело? Кто-то умер?
– О, нет, намного лучше. Грампс им попалась.