Рассвет - стр. 11
Котлеты были превосходны, Мария съела три штуки и все время мило шутила насчет покинувшей их Грампс; любой, не знакомый с обстоятельствами, слушатель решил бы, что эта достойная дама вполне заслуживает вызова в суд. Филип был не так безоблачно весел – его угнетали воспоминания о случившемся утром и опасения по поводу грядущего…
– В чем дело, Филип? – спросила девушка, когда они встали из-за стола и устроились в тени деревьев на газоне. – Я же вижу, что-то произошло. Расскажите мне все, Филип!
И он, разумеется, рассказал ей все, не скрывая ни своей сердечной боли, ни своих злых поступков. Когда он закончил, Мария некоторое время молчала и размышляла, задумчиво постукивая маленькой ножкой по упругому газону.
– Филип! – наконец, сказала она совершенно другим тоном. – Мне кажется, с вами обходятся не слишком хорошо. Я не думаю, что ваш кузен относится к вам доброжелательно – но также не думаю, что вы повели себя достойно. Мне не нравится эта история с десятью фунтами, и я думаю, вам не стоило трогать Джорджа – ведь он гораздо слабее вас. Пожалуйста, постарайтесь брать пример со своего отца и делать так, как он говорит – о, я не удивлюсь, если вы его побаиваетесь – верните его расположение, а если у вас снова будут какие-то неприятности, то приходите и расскажите мне обо всем до того, как совершите какую-нибудь глупость. По словам Грампс, я довольно глупа – но две головы все же лучше, чем одна.
Карие глаза Филипа налились слезами, пока он слушал девушку – однако он справился с ними и произнес:
– Вы очень добры ко мне… вы единственный мой друг. Иногда мне кажется, что вы – ангел.
– Чепуха, Филип! Если бы вас услышали, вы бы отправились вслед за Грампс. Не хочу больше слышать ничего подобного!
Она говорила довольно резко – однако почему-то при этом вовсе не выглядела недовольной.
– Мне надо идти! – вздохнул он через некоторое время. – Я обещал отцу вместе с ним осмотреть новые постройки на ферме Рейнольда. Через двадцать минут я должен быть дома.
Они поднялись и вошли в дом через большое французское окно, выходящее прямо на лужайку, где они сидели.
В столовой Филип повернулся и после недолгого колебания выпалил:
– Мария, не сердитесь на меня, но… Можно вас поцеловать?
Мария Ли вспыхнула, как маков цвет.
– Как вы смеете просить меня о таком? Но… поскольку старая Грампс нас покинула, а новой Грампс пока не предвидится, мне приходится прислушиваться исключительно к собственным советам и действовать в соответствии с собственными пожеланиями… и потому, если вы действительно этого хотите, Филип, то… можно!