Рассказы по истории Древнего мира - стр. 27

– Здесь сплошной лед! – воскликнул суффет.

– Как ты догадался?

– Не догадался, а знаю от побывавшего в этих льдах. Это наварх, о котором я тебе уже говорил, не называя его имени. Это Гимилькон. После своего плавания на закат он отправился к Оловянным островам на север. Буря занесла его гаулу в места, где большую часть дня мрак. Судно вмерзло в лед, и вокруг него ходили медведи цвета тех же льдов. Я сам слышал это от Гимилькона, уверявшего, что, после того как лед растаял, он добирался до Оловянных островов четыре месяца. И хотя это невероятно, я ему верю.

Бюст Пифагора. Римская копия греческого оригинала II–I вв. до н. э.

– И я тоже! Жаль, что ему не удалось добраться до гипербореев. У нас ходят басни об их стране, будто бы посещенной Аристеем из Проконесса. Но басни кое в чем сходятся с рассказом твоего наварха. Сообщается о вечных снегах и о мулах, совершающих весною пляски из-за самок. Я думаю, что это какие-то другие животные, которых Аристей назвал мулами. А вот о медведях цвета льда – ни слова.

Пифагор поднес яблоко ко рту и вонзил в него зубы. Брызнул сок.

– Бедные гипербореи, – проговорил он с полным ртом. – Они даже не знают о таком чуде, как это.

– А все-таки почему тебя заинтересовали наши плавания на закат?

Пифагор отложил яблоко.

– А я думал, что ты это понял. Ведь раз земля – шар, а ты с этим согласился, то, плывя на запад, ты попадешь в Индию. – Он повернул яблоко. – Я уже ее отъел… А потом окажешься в Картхадашт, за этим столом.

С верхней палубы «Эака» Пифагор прощался с красавицей Картхадашт, одевающейся прозрачной дымкой, как шалью. «Вряд ли, – думал он, – какой-либо из эллинских городов оказал бы нам такое гостеприимство. Одни страшатся владыки эгейских вод Поликрата, другие – персов, третьи попытались бы нас втянуть в свои распри. Картхадашт же снабдила нас провизией до Пелопоннеса, а водой до Кротона, ибо в сицилийские воды нам, как друзьям картхадаштцев, заходить нельзя».

Приказав кормчим плыть в Кротон открытым морем, Пифагор продолжил занятия с Архиппом. Теперь это был единственно близкий ему человек, и он не только развивал его сообразительность, но и делился с ним мыслями и планами.

– Я побывал в твоем возрасте на Лесбосе. Позднее посетил египтян, финикийцев, евреев, халдеев и магов. Познакомился с обычаями этих столь не похожих друг на друга народов. Если бы ты, Архипп, спросил меня, какой из них живет по лучшим законам, я бы ответил, что все живут по плохим, но из этих законов можно извлечь разумное и создать наилучший закон для всего человечества, определяющий устройство государства, обязанности властей и граждан, отношения между родителями и детьми, поощрения и наказания. Тебе известно, что у эллинов, свободных от тиранов, власть принадлежит собранию народа и буле. Так было и у нас в Самосе до Поликрата. Я был в Картхадашт несколько дней, но узнал много интересного. У них не одно буле, а два. Я также введу малое буле. Оно будет состоять из мудрецов, хранителей справедливости и законности. Если бы такое буле было во времена наших отцов, оно не допустило бы, чтобы великий фригиец Эзоп