Рассказы ночной стражи - стр. 50
Я не соврал сенсею. В ночном саду он рубил циновки, не живых людей.
– Боюсь, что мои жалкие потуги – лишь блеклая тень мастерства наших предков. Ваш восторг согревает мне сердце, но древнее искусство ныне утеряно. Пращуры считали, что меч – душа самурая. Это скорее поэтический образ, но иногда меня мучат сомнения. Не утратили ли мы частицу души, отказавшись от боевых мечей? Хотите взглянуть на них поближе?
– Вы слишком добры ко мне, Кэзуо-сан! Это большая часть для меня, недостойного…
Поднявшись на ноги, Ясухиро жестом велел мне оставаться на месте. Два шага, скользящих как по льду – и вот сенсей бережно снимает с подставки мечи, большой и малый, оба в черных ножнах. Возвращается к столу, кладет перед собой; коснувшись серебряной защелки, извлекает из ножен большой меч. Слышен тихий шелест – с таким звуком движется змея в жухлой траве.
Блеск металла. Я невольно подался вперед.
– Длина клинка – два с половиной сяку[19]…
Волнистый муар старинной ковки. Совершенный в своей простоте.
– Клинок изогнутый, без долов…
Бритвенно-острый даже на вид. Тронь лезвие – останешься без пальцев!
– Цуба[20] прорезная, с изображением Комаину, собаки-льва…
Накладки из серебра. – Рукоять обтянута кожей ската…
Оплетка черным шелковым шнуром. Сейчас такую делают дорогим самурайским плетям.
– Ножны покрыты черным лаком…
Узор в виде стрекоз.
– Настоящее совершенство, не правда ли?
– Полностью с вами согласен.
– В наши дни не носят стальные мечи. Боятся. Не умеют владеть ими, как должно. Но отголоски тех времен, случается, долетают до нас. Вы слышали о цудзигири?
– «Смерть на перекрестке»? Проба меча на живом человеке?
Ясухиро был удивлен моей осведомленностью, хотя виду не подал.
– Я не ошибся в вас, Рэйден-сан. Что ж, если вам известна эта забытая традиция… Вы, без сомнения, легко поймете, что произошло с тем каонай, о котором вы рассказали мне в свой предыдущий визит.
– Кто-то пробовал на нем меч?
– Да. Такой же меч, как эти.
Убрав большой меч в ножны, сенсей положил его рядом с малым, так и не покинувшим своего чернолакового убежища.
– Фамильный, как ваши?
– Разумеется. Новые мечи сейчас не куют.
– Да, конечно. Я понимаю, что происходит, Кэзуо-сан, я не понимаю другого. Если меч – душа самурая, зачем осквернять его порченой кровью безликих?
– Раньше меч тоже пробовали не на князьях. Нищие, бродяги, крестьяне. Случайные прохожие. Преступники. Даже трупы, привязанные к шесту. Кстати, убитый каонай… Он ведь был не один такой, правда?
Никакой тайны я сенсею не открою. По городу и так ползут слухи.
– Да.
– И что, ни одного свидетеля? Кто-нибудь видел убийцу?