Расскажи мне, батя, про Афган! - стр. 20
– Ко мне? – искренне удивляюсь я, выглядывая из-за прапорщика, – прапорщик Мушулов, заострите особое внимание на третьем тезисе, пока я буду занят!
– Есть заострить на третьем, – орёт прапор и пьёт прямо из графина.
И пока прапорщик нервно чешется и соображает, шелестя старой газетой, как ему получше заострить, я встаю с табуретки, жму руку майору и широким жестом приглашаю его выйти и через полтора метра зайти. В мой кабинето-спальне-штаб. Заходим, сам сажусь на единственный в расположении стул со спинкой, а отглаженного майора усаживаю на табурет. Это чтобы не чувствовал себя как дома, ёрзая задницей на отполированной шляпке торчащего гвоздя. «Угостить тебя мне нечем, так что начинай», – пытаюсь передать свежую мысль под козырёк фуражки проверяющему.
– Александр Васильевич, – почти неофициально и по-дружески начал майор из политотдела, – у вас служит старший прапорщик Боцаев Григорий Юрьевич.
– Есть такой. Что натворил этот гад? – напрягаюсь я, пытаясь понять, что от меня хотят и как, а главное, за что покарать этого самого старшего прапорщика?
– Да, всё в порядке, собственно. Я смотрел личное дело старшего прапорщика, оказалось он является ветераном боевых действий и, к тому же, удостоен высоких правительственных наград. Можно сказать – гордость нашей бригады.
– Так точно. Боцаев – орденоносец, орден Красной Звезды у прапорщика и «За Отвагу», а в чём собственно дело, майор? – спросил я, не понимая, к чему он клонит. Вешать мне этого «залётчика» или уже начинать им гордиться?
– Товарищ майор, ваше подразделение выполняет очень важные и ответственные задания, требующие не только высокой боевой выучки личного состава, но и идеологической подготовки. У вас всего два коммуниста на всё подразделение, а ведь есть очень достойные товарищи, – пролил свет на тему разговора проверяющий из политотдела.
– Ах, вот… Ну, почему же? А что? Комсомольцы не считаются? Кстати, мне товарищ Боцаев лично сказал, что вот, мол, ещё один подвиг совершит и точно в коммунисты запросится, – брякнул я, честно глядя в глаза комиссару.
– Товарищ майор! – вдруг улыбнулся мой собеседник, – ну, ты же понимаешь… Давай на «ты»? Виталий, просто Виталий.
– Да, понял я, понял. Извини за шутку. Ну, а меня можешь звать – Васильич, просто Васильич. Я с ним переговорю, Виталик. Думаю, после крайнего задания он заявление подаст, и ещё людей подтянем. Рекомендации мы со Зверевым дадим, не сомневайся, – решил заканчивать я разговор, поняв, что тревога была учебной.
– Вот и здорово! Рад поддержке. Ну вот! А мне говорили, к Хмелеву не суйся, тяжёлый мол, послать может запросто. Будем дружить! Возникнут проблемы, поддержку обеспечу, обращайся… Саша, – сказал комиссар, протягивая свою белую ладошку для партийного рукопожатия.