Распутье - стр. 49
– Надо же, как ты хорошо его изучил!
– Это и причина, и следствие моего положения.
– Допустим. И как же этому научиться – не выходить из себя по любому поводу?
– Так же, как ставить блок, многократными повторениями. Вот как люди реагируют на проблему? Задирают руки и пищат «А-а!», если все маты вырезать. А надо иначе. Собираешься и говоришь: «Ща все решим». В любой ситуации, даже если вокруг полная жопа, даже если стены уже рушатся, а в тебя по гланды запихнули кусок арматуры – первая автоматическая реакция: «Ща все решим». Никаких других эмоций, отключка любых дополнительных рефлексов. Попсиховать можно потом – кстати, психовать тоже надо уметь, благополучно переживать психоз, когда вокруг не полная жопа, или когда кому-то надо показать, что ты на грани.
Я расхохоталась от собственных выводов:
– Теперь понятно, почему Иван так к тебе относится! Ты изучил его до такой степени, что можешь безнаказанно манипулировать, а в сложных ситуациях научился не психовать!
Коша слабо поморщился:
– Видимо, не так уж хорошо он ко мне относится, раз я сижу здесь, а братва вся там. И если до выяснения обстоятельств это было еще чем-то оправдано, то теперь…
Коша не договорил, в который раз задумавшись. Он, конечно, из себя не выходил, но легко догадаться, что эта тема ему неприятна, – еще никогда ему не приходилось быть настолько в стороне от общей движухи. И сама ситуация могла означать, что доверие Вани к нему не так незыблемо, как раньше казалось. Или не во всех вопросах.
– Может, он просто не хочет рисковать твоей жизнью, – выдвинула я самое очевидное предположение. – Ладно, разобрались, почему Иван тебя приблизил. Но почему ты сам-то захотел приблизиться?
Коша плеснул еще в кружку мутной жидкости из бутылки. Возможно, и на него слабо действует алкоголь. Хотя не удивительно – мы здесь не голодаем, но и особой сытости не испытываем. И это может быть единственной причиной его разговорчивости:
– Скорее всего, по той же причине, по которой вы вышли за него замуж. Рядом с такими людьми выживать проще всего.
– Поразительно! – выдохнула я. – Ты только что назвал меня приспособленкой. И себя заодно.
– М-да, Елизавета Андреевна, как же вы любите дать всему какое-нибудь гнусное определение, а потом сокрушаться, как гнусно оно звучит.
– Ага, я уже поняла твой подход к жизни – не париться. Но это не значит, что нельзя называть вещи своими именами!
– Да называйте как хотите, – он лениво отмахнулся. – А кто не приспособленец, того с нами больше нет. Отдохнули? Тогда идем дальше тренироваться – почему бы не приспосабливаться к жизни самым оптимальным способом?