Распад. Новое солнце - стр. 60
После этого Паэнула удалился, и его место занял другой военный. Включился дымовой проектор. Начали с происшествия в Поселении Н-4 и сведений, полученных в результате допроса одной из мусорщиц: приметы нарушителя, в частности его искусственные конечности и неизвестные способности. Пока отчет механиков о вышедшем из строя Големе находился в разработке, было решено не использовать ботов в проведении операций.
Дальше последовали подробности минувшей ночи: грузовик, церковь и штурм.
21:35. Особая зона для беженцев.
Рим Патер занимался своими обычными ежедневными делами: в промежутках между сменой тары смотрел на небо через большую дыру в крыше.
Четыре овальных оцинкованных таза, каждый на тридцать семь литров, к вечеру доверху заполнились дождевой водой. Поднять их в одиночку было невозможно, но старик и не пытался, просто тащил их по мелкой квадратной плитке мимо алтаря к боковой двери, что выходила на улицу. Каждый раз, преодолевая порог, он старался не облиться, и каждый раз у него это не получалось. Благо мокрые пятна всегда оставались незамеченными на его черной церковной рясе. Дальнейший отрезок пути проходил по мощеной тропинке, ведущей прямиком к жилым помещениям. Тут Рим всегда снижал темп, стараясь поберечь скорее уши, чем спину, – лязг от контакта железа с камнем был просто оглушающе невыносим. Зайдя в дом, он сразу же повернул в котельную, где стояли баки для хранения воды. Вооружившись ведром, он с завидной для своего возраста прытью перелил содержимое таза в цистерну, а затем повторил всю процедуру еще раз.
Когда дело было сделано, он вернул тазы обратно в храм, насухо вытер там пол, после чего присел на одну из деревянных скамеек, чтобы перевести дух. Пульсирующие виски и скачущее сердце через несколько минут успокоились, даже заботы оставили его ненадолго, отступив в слепые зоны его сознания.
Рим оказался наедине с Ним и со всем, что Он создал.
Со своего места священник мог отлично видеть, как бурлило небо, переливающееся разними оттенками черного и фиолетового.
Его губы начали двигаться в полумраке. Шепот был неразличим для человека, но и не к нему был обращен. Его слова уходили вверх, сквозь тучи, к звездам, и гораздо дальше, к Господу.
В первые годы войны, когда «Грозовое небо» еще не защищало Особую зону от обстрелов Кунэша, в церковь попала авиационная бомба. В итоге она так и не взорвалась, но лопнувшие в тот день окна пришлось потом заколачивать фанерой, а рваную двухметровую траншею, оставшуюся после приземления, забрасывать камнями и песком.
Этот ремонт не был ни косметическим, ни капитальным, но так они хотя бы могли уберечься от ветра и вновь открыть свои двери для прихожан. Нетронутым осталось только вечно протекающее отверстие в крыше, проделанное снарядом. Обошлись лишь подпорными балками и укреплением стропил, чтобы удержать свод от возможного обрушения. На этом настоял сам Рим, комментируя свой поступок неуловимым понятием высшего блага.