Расцвет и упадок цивилизации (сборник) - стр. 71
15) Ламуретт – епископ, конституционный монархист, добивавшийся примирения враждующих партий на основе взаимного всепрощения и братания.
16) Лебон Гюисман Франсуа Жозеф, чья рука, кропившая ранее прихожан святой водой, держала теперь саблю; член Конвента, якобинец, казненный после крушения якобинской диктатуры.
17) Лендэ Робер Тома (1743–1823) – священник, после епископ, член Конвента, якобинец. Член Совета Старейшин, позже отошел от политической деятельности.
18) Марбоз Франсуа (1739–1825) – епископ, исключен из Конвента за то, что подписал протест против исключения жирондистов; после 9 Термидора возвращен в Конвент, позже член Совета Пятисот.
19) Масье Жан-Батист (1743–1818) – епископ, был членом Конвента, комиссаром Конвента в ряде департаментов, сложил с себя сан.
20) Одран Ив Мари (1741–1800) – аббат, член Конвента; в Национальном собрании потребовал, чтобы власть Национального собрания была поставлена выше власти короля. Убит роялистами.
21) Ру Жак – священник, один из наиболее ярких представителей «бешеных», мужественно защищавших интересы городской бедноты.
22) Фоше – священник, вместе с К. Демуленом руководил восстанием 14 июля.
23) Шабо Франсуа – бывший монах-капуцин, член Конвента, якобинец, казнен по обвинению в финансовых спекуляциях.
Список, мной приведенный, конечно, неполон. Гюго не упоминает такие видные фигуры как Дюкенуа и Ру. Из приведенных в списке сомнительно, носил ли духовное звание один Камюс.
Я нарочно привел краткие характеристики всех священников- революционеров, чтобы показать, какая это пестрая компания. И сложившие с себя сан и сохранившие его, и потерявшие веру и сохранившие фанатичную веру, в политике – всех оттенков, так же и в судьбе – казненные якобинцами, участвовавшие в свержении якобинцев, убитые роялистами, сохранившие жизнь. Стойкие по политическим убеждениям и менявшие их. Последнее обстоятельство всегда охотно приводят в доказательство притворства их революционных взглядов, как у Фуше, Талейрана и Наполеона. Этот аргумент вряд ли убедителен, меняли же свои взгляды и Белинский, и Писарев, и Достоевский – всегда в силу развития своей идеологии. Точно так же и отказ от деятельности понятен в силу разочарования результатами революции.
Было бы, конечно, интересно произвести полное исследование участия духовенства во Французской революции, но это работа посильна целой диссертации. Но позволительно себе задать вопрос: что общего между всеми этими священниками? Думаю, что за исключением известного количества сознательных прохвостов вроде Талейрана и Фуше (а таких прохвостов в каждом сословии более чем достаточно), большинство из них были религиозными людьми в том высоком смысле, что они были искренними искателями правды: а при сохранении такого искательства даже сделавшийся атеистом священник не перестает быть религиозным человеком (в духе великого Ганди). А так как такое грандиозное явление как Великая Французская революция страдает огромным количеством противоречий, то понятно, что искатели правды искали ее по-разному, сообразно, конечно, тому, какая сторона революции была ближе их душевному складу.