Раненые Звёзды 5 - стр. 3

После таких снов я открывал глаза и пару минут приходил в себя, мучительно вспоминая, кто я такой.

Иногда я даже жалел, что не лишился памяти полностью. Знаю, в некоторых мирах с другими версиями меня это произошло. Наверно, они самые счастливые: живут себе обычной жизнью. Разве что иногда по непонятной причине их накрывает, когда они слышат звуки или чувствуют запахи, которых вроде бы не было в их жизни – но они почему-то вызывают сильнейшие эмоции.

Некоторым моим воплощениям повезло меньше: они оказались на пути лавины осознания, и не смогли её выдержать. Кто-то убивал себя, поражённый красотой истинного мироздания, потому что не мог вместить её в себя. Кто-то умирал от ужаса – по схожим причинам, что иронично.

А кто-то, вроде меня, остался осколком едва не возникшей могучей личности. Которая дерзнула – но не смогла справиться с последствиями. Да что там: серьёзно переоценила себя и свои возможности.

Помню, как стоял там, на краю утёса над фьордом. Наслаждался ощущением всемогущества. Чувствовал, что могу творить и отпускать миры – одним своим присутствием.

И некому было меня предупредить о последствиях.

Точнее, возможно, предупреждали. Но я ведь не пожелал для начала найти и понять общий язык с обитателями свободных вселенных, которые Эльми называл Хаосом.

Я никак не мог сделать выбор. И в определённый момент понял, что вообще могу его не делать. Что нет никаких границ – и можно получить всё и сразу.

И я получил это.

Вот только тогда я не понимал, что именно это значит – всё и сразу.

В тех вселенных, где может существовать человек, не зря установлены фундаментальные ограничения. Например, скорость света.

Совершенно тот же принцип должен применяться и на уровне свободной мультивселенной.

Иначе случится аналог Большого Взрыва – с отдельной самоуверенной личностью, которая вдруг решила, что теперь можно всё.

Каждая версия меня, получив свободу, плодила другие версии. Потому что – зачем останавливаться? И каждая получала немного изменённый мир и информацию о нём.

В конце концов, даже самых простых сведений о новых воплощениях стало настолько много, что я не мог их обработать, ни в каком режиме.

И при этом я продолжал жить в каждом из этих воплощений.

Не самое приятное чувство, скажу я вам.

Наверно, что-то похожее ощущает старенький процессор, на котором пытаются запустить новейшую требовательную игрушку.

Да, это было больно. Гораздо больнее, чем простая физическая боль. И это было приятно. Невероятно приятно осознавать бесконечность замыслов.

Каким-то чудом я понял, что происходит, до того, как процесс стал окончательно необратимым.