Рахит. Сборник рассказов и повестей - стр. 5

С отчаянным воплем я бросился вперёд – собака с визгом от меня. Мелькнул забор, и я с разбегу ткнулся в калитку грицаевских ворот. Никто меня не преследовал, никто не гнался за мной. Калитка подалась вовнутрь двора, когда я потянул за верёвочку щеколды. Все окна были черны, лишь гирляндою светилась ёлка. Поднялся на крыльцо, прошёл веранду, толкнул дверь. Ни души, ни звука.

– Есть, кто дома? – прозвучало мольбой.

– Кто там? – Люда откуда-то из глубины комнат.

– Это я, – сказал я.

– А, Толя, – с улыбкой на губах показалась Люда. – С Наступающим!

– Говорили, ёлка будет.

– Проснулся! Так была уже. Ребятишки были – попели, поплясали, получили подарки и разошлись. Ты где был?

Слёзы сами собой побежали по моим щекам.

Люда покачала головой и вытерла мне нос полотенцем.

– Подожди, я тебя сейчас угощу. Там должно что-то остаться.

– Садись, – позвала она меня за стол, – да разденься ты.

Через минуту я уже уплетал какие-то сладости, запивая их компотом, а Люда сидела на диване, погрузив локоть в подушку, подперев щёку рукой, и ладонью поглаживала голое колено.

– Очень жаль, что тебя не было – детвора так уморительно веселилась.

Ей захотелось меня утешить, но как это сделать она не знала. Ей было шестнадцать лет, и она испытывала ко мне материнские чувства. Наверняка.

– А где все?

– К Батеневым пошли.

Не компот, а настоящий нектар! Я потягивал его с наслаждением. И торт, и печенье с выпечкой – я ещё не всё испробовал. А конфет, какая куча! Мне хотелось остаться, но обида и неловкость не проходили. Заявил, что ухожу.

Людмиле было скучно одной сидеть дома.

– Подожди. Идём, чего-то покажу.

Жуя на ходу, протопал следом за ней в тёмноту спальни. Люда быстро освободилась от платья, а шёлковую сорочку обеими руками лихо вздёрнула на самую голову. Это было непостижимо, таинственно и захватывающе интересно. Сейчас мы будем целоваться и ляжем в кровать, подумал я.

– Видел?

– Ага.

– Что видел?

– Ну, тебя.

– Да нет, смотри.

Манипуляции с сорочкой повторились.

– Видел? Искры видел? И всё тело наэлектризовано – светится.

Я поперхнулся непрожеванным куском. Люда надела платье, включила свет и подозрительно уставилась на меня.

– А ты что подумал? А ну, марш домой! Бесстыдник….

Кто бесстыдник? Я? Ну, люди! Вот, народ! Это в душе, а внешне я был вызывающе спокоен и безмятежно доволен собой. Сколь бы старше и умней не была она меня, всё же оставалась женщиной – куда ей до мужика, пусть даже такого маленького, как я.

Ночью приснился сон. Целый хоровод девиц кружился возле моей кровати. Их не видно в темноте – только шарканье ног и скрип половиц. Потом ночные сорочки птицами взмыли вверх, и обнажённые тела угрожающе засветились из темноты.