Рахит. Сборник рассказов и повестей - стр. 4
Высоченный кузнец Михаил Грицай на самый кончик ёлки водрузил рубиновую звезду.
– Без этой вершинки – раскосматится.
И засипел широкой грудью.
– Я жду, – напомнила о себе моя старшая сестра. – За вихры тебя тащить? Могу.
– Ты сама-то зайди, – пригласил её хозяин. – Да на ёлку полюбуйся. У вас такая?
– Не-а. Мы вообще не ставили.
– Вы вечером вместе с Толиком приходите, – пригласила Люда Грицай.
– Ладно. Пошли, – теребила меня сестра.
Михаил Давыдович покачал головой, усмехнувшись:
– Думаю, всё думаю, старость пришла, уж и в землю пора, да что-то не хочется. Вот я и говорю иной раз, куда люди спешат – торопятся, будто бегом бегя дольше прожить можно.
С сестрой спорить бесполезно – я оделся и побежал домой.
Дома было чисто, тепло и уютно, словом, как перед праздником.
Я поел и забрался на широкую родительскую кровать. Вскоре подкрался сон.
…У меня были крылья – огромные, сильные. Я парил высоко над землёй. Подо мной растелилась незнакомая равнина, виднелись вдали горы. Зорко оглядывая безмерные пространства, я увидел берег чудесной реки. Захотелось искупаться. Приземлившись, почувствовал неясную угрозу. Дёрнул с бедра меч и, очертя голову, бросился навстречу неведомой опасности. Подо мной уже резвый скакун, белый плащ вьётся за моими плечами. А со всех сторон, из-за каждого куста, пригорка или валуна в меня направлены стрелы бьющих без промаха луков. Неведомые стрелки. Кто они? Сколько их?…
Проснулся от яркого света в комнате – Люся читала книгу, притулившись к столу.
Было невыразимо приятно нежиться под тёплым одеялом.
Сестра не заметила моего пробуждения и продолжала неторопливо шелестеть страницами. Должно быть, интересная книга. Но куда ей до моего сна!
– Диковинный сон мне приснился.
– Силён ты дрыхнуть. Что ночью будешь делать?
– В гости пойду.
– Ага, иди. Давно уже пора, да как бы не поздно было – на дворе-то уж темно.
Я бросился к окну, и сердце моё защемила обида.
– Проводи, – наспех, кое-как одевшись, захныкал я.
– Отвянь, – дёрнула плечом сестра.
– Я боюсь – там темно.
– Боишься – не ходи.
– Ага, с тобой сидеть останусь.
– Ну, иди… Я посмотрю, как ты вернёшься, если ещё дойдёшь.
И я пошёл, хотя очень боялся ходить по тёмной улице. Ледяной червячок страха осязаемо шевелился где-то на дне моего сознания. Но улица не была такой страшной, какой казалась из окна. В разрывах облаков мерцали звёзды. Луна где-то блудила, и её матовый свет мягко стелился по окрестности. Снег весело и звонко хрустел под валенками. Мороза не чувствовалось, хотя, конечно, он был – не лето же.
Чёрный пёс вынырнул откуда-то на дорогу, покосился на меня, сел и завыл, уткнувшись мордой в небо.