Радости моего детства - стр. 36
Баба Вася ещё раз проверила упряжь, ласково похлопала лошадь по загривку:
– Будешь умницей – сахарку дам.
И обращаясь к внучкам:
– Залазьте, девоньки, в телегу.
Баба Вася сегодня нарядна, как никогда! Синяя сатиновая юбка в горох, белая кофта с отложным воротником, на голове – тонкий, с бахромой, платок. И вся бабка Василиса так и светится, так и светится! Ростом высока, кость широкая, тяжёлая, на теле – ни одной лишней жиринки. Спина ровная, фигура статная.
Олька с Таиськой отглажены, отмыты, волосы заплетены в косы и перетянуты яркими лентами.
Олька аккуратно, чтоб не замараться, ставит ножку, обутую в сандалию, на облучок телеги, а после легко взлетает на кучу свежего сена. Поверх сенной подстилки баба Вася загодя постелила самотканое покрывало с алыми розами.
Олька протянула сестре руку:
– Таська, залазь!
Бабка Вася ухватила двумя руками вожжи, уверенно крикнула:
– Но, родимая, пошла!
Шельма медленно тронула с места…
Подле дома с резными наличниками бабка Василиса подсадила будущих крёстных – близняшек Уткиных. Сестрицы – кровь с молоком! Косы – пшеничные, брови – дугой, глаза – серо-зелёные, как вода в озере. Отличались сёстры друг от друга лишь тем, что у одной на голове была белая косынка, у другой – голубая.
– Ну, с Богом! – Бабка Василиса тронула с места…
Грунтовая дорога вывела повозку за околицу села, провела между ельником, подступавшим к дороге почти вплотную, спустилась в небольшой лог, опять услужливо вывела на ровное место.
Жёлто-зелёное разливанное море пшеницы простиралось так далеко, как только можно представить. Оно колыхалось и шелестело под порывами ветра, волновалось, шевелилось и трепетало, точно живое.
Сквозь размеренный стук колёс доносились стрекот цикад и разноголосая трель жаворонков. Поднимая облако охристо-рыжей пыли, Шельма миновала поле и въехала в тень небольшой берёзовой рощицы. Из чащи пахнуло настоявшимся запахом муравейника, летней прохлады, перезревшей земляники…
Шельма, до того спокойная, вдруг с шумом выдохнула воздух, громко всхрапнула и, задрав хвост, рванула с места в карьер.
– Стой, Шельма! – крикнула баба Вася и что есть силы натянула вожжи.
Да куда там! Кобылу понесло…
Таська зажмурилась. Сёстры Уткины ойкнули и одновременно вцепились в деревянный остов телеги. Олька закусила нижнюю губу и округлила глаза, отчего стала похожа на испуганного кролика.
Шельма летела по лесной, заросшей невысокой травой дороге, во весь дух! Телегу подкидывало и подбрасывало на каждой кочке.
– Тпр-у-у! Стой, дура! – крикнула баба Вася и крепко выругалась.