Раб Петров - стр. 21
– Да ты что-о! – округлив глаза, прервал её третья кумушка. – Да ведь невестка твоя, Йонаса жена, она кого ж тогда родила?
Тётка с важностью подняла палец.
– А девчонку четвёртую и родила! Только, как родила она, да дитё в колыбель положили, там уж ночь глубокая, чёрная была, я-то помню! Все спать завалились, одна я только не спала, слышу – будто крадётся кто-то. Я в окно гляжу, а там Агне-ведьма с дитём на руках – знать, подменыша своего подложить хочет…
– Брехня! – зевнул хозяин, уставший слушать бабий вздор. – Повитуха-то у Йонаса жены мальчишку приняла. Да и на что Агне стала бы своё дитя людям отдавать? Зачем сразу наследником своим не сделала?
Тётка на мгновение смутилась, затем обиженно поджала губы.
– Ну, хотите верьте, хотите нет – а вот увидите, как я права окажусь. Только изумруды эти – прокляты, самой ведьмой отродью своему оставлены, лучше бы вам их не трогать!
– Не трогать? Тебе, что ль, оставить? – насмешливо перебила её жена мясника. – Нет, коли никому больше смелости не хватило в ведьминой золе рыться, то изумруды эти наши теперь…
– А ну, молчи, пустомеля! – Мясник в сердцах топнул ногой. – Будет уже болтать-то что не надо!
Не в силах больше слушать, Иева выскользнула за дверь, позабыв про наказ матери купить говядины, и побежала домой.
– Ты родителям ни слова об этом! – предупредила сестру Ядвига. – Про тёткину брехню они и так уж прознали, а до тех изумрудов ихних нам дела нет. И без того худо.
– Сестрица, – робко попросила Иева, – Андрюс когда придёт, прикажи ему перстень ведьмовской выкинуть. Пусть возьмёт, да вот так и кинет – чтоб другие увидели да подобрали! А там всё это и забудется, тётка врать перестанет.
– Хорошо бы, коли так, – задумчиво согласилась Ядвига. – А только братец наш никогда от камня добром не откажется. Говорит, связаны они теперь – и ведь правда, он им повелевать может.
Иева горько вздохнула: по своему складу характера она не понимала, как можно противиться наказу старшей сестры, будь у тебя хоть перстень колдовской в руках, хоть иное что.
Мать с отцом старательно делали вид, что их ничего не тревожит… После ужина отец раскрыл было молитвенник – и тут в их двери громко постучали. Матушка вскинулась, потревоженной птицей метнулась к двери – однако, отец окликнул её и покачал головой. Он отстранил жену и вышел на крыльцо. Ядвига вздрогнула от ужаса: на дворе стоял мясников брат, высокий дюжий мужик, подальше – отец мясника, их кузены; всего человек пять, все хмурые, озлобленные.
Мать пошатнулась, прижала ладони к щекам; Ядвига усадила её в кресло и стала рядом с батюшкой, плечом к плечу.