Раб колдуньи - стр. 19
И вот такое будущее Акулина мне сейчас предлагает! Блины с икоркой больше в рот не лезли. В животе раздувался всеобъемлющий страх. Потому что понимал я: стоит лишь разок надеть это самое платье (тем более Её платье, с Её, так скажем плеча, точнее талии!) и всё – прощай пенис! Это всё слова, что девкой я не готов стать, и не хочет она мне пол менять, это пока не хочет. А завтра захочет, и что тогда? А всё, поздно будет! Платье-то ко мне уже прирастёт, с кожей отдирать придётся. Да и отодрать не получится. У Акулины не забалуешь. Пара сотен розог в бане, или плеткой по рёбрам и как миленький запоёшь женским голоском.
Пиписька сама потом отвалится, уверен на сто процентов.
Мысли эти лихорадочно в моей голове пронеслись в один миг. Я теперь научился быстро думать, чтобы Хозяйка моя не успевала всё это читать. А она откинулась на своем кресле и смотрит на меня явно упиваясь моим ужасом и отчаяньем.
– Так что думай до вечера, Олежка, вспоминай и прикидывай, в каком платье тебе сподручнее теперь ходить. Я тебя не тороплю, но хочу, чтобы обе мои служанки были одеты благообразно. И не стыдно мне было показать вас своим гостям, понял?
Понял, конечно, как тут не понять! «Обе служанки». Более чем понятно. У Акулины ведь неточных словечек не выскакивает, она ведьма и работает со словом, слово для неё – прежде всего заклятие. И раз сказала «обе» значит обе. Значит, сделает из меня холопку, дворовую девку для черной работы. В горничные меня, конечно, не допустит, хотя я по-прежнему еще каждое утро её постель заправляю и по вечерам стелю и подушки ей взбиваю. Но какая из меня горничная? Ни присесть в реверансе, ни жопой повилять при проходке по дому. Да и вообще не знаю я чего там как у них, у этих… как их… Сисси, что ли они называются? Служанки-мужчины, которые переделаны.
Вот откуда, скажите, я слово-то это вспомнил? Ведь не смотрел никогда такую порнуху, брезговал. А теперь что получается? УЖЕ интересуюсь этим? А там и до примерки платья один шаг остаётся? Хотя если подумать, то куда я нахер денусь-то? До вечера ведь времени мне дано подумать. То есть смириться. Потому что хули тут думать, она уже всё придумала и за меня решила! А мне дала время, чтобы принять это Её решение. Вот так теперь обстоят дела.
Сама Акулина после такой обильной обжираловки отправилась отдыхать. Обычно отдыхает она у себя в спальне, развалясь на перине своей и плотно занавесив окна, чтобы полумрак и прохлада у неё там были. И кого-нибудь из нас зовёт почесать ей пятки – всегдашняя забава русских барынь. А я пока со стола всё убираю, холодок в груди пытаюсь унять и всё по полочкам у себя в голове разложить. Потому как в присутствии барыни не получается у меня в последнее время думать спокойно – воздействует она на меня сокрушительно.