Пятое время года - стр. 54
Шаффа кивает, словно своим мыслям.
– Знай, Дамайя, я никогда не солгу тебе. Загляни под свою руку, Дамайя.
Дамайя через силу открывает глаза. Сто лет требуется, чтобы убрать ее другую руку. И когда она это делает, она видит, что в свободной руке он держит длинный, сходящийся на конус кинжал из черного стекла. Острие касается ткани ее рубашки, прямо под грудной клеткой. Он направлен ей в сердце.
– Одно дело – подавить рефлекс. И совсем другое – справиться с сознательным, нарочитым желанием убить другого ради самозащиты или чего еще. – Словно чтобы обозначить это желание, Шаффа колет ее в бок стеклянным ножом. Он достаточно остер, чтобы укусить даже сквозь одежду. – Но, кажется, ты умеешь, как и говорила, контролировать себя.
С этими словами Шаффа отводит кинжал, умело вертит его в пальцах и не глядя засовывает за пояс. Затем он берет ее сломанную руку обеими руками.
– Держись.
Она не может, поскольку не понимает, что делать. Ее слишком сбила с толку дихотомия его ласковых слов и жестоких действий. Затем она снова кричит, когда Шаффа начинает методично вправлять кости ее руки. Это длится всего несколько секунд. Но кажется, что это длится гораздо дольше.
Когда она отбивается от него, в полуобмороке, трясущаяся, слабая, Шаффа снова пускает лошадь вперед, на этот раз короткой рысью. Дамайя уже не ощущает боли, едва замечая, что Шаффа придерживает ее поврежденную руку своей собственной, на сей раз прижимая ее к ее телу, чтобы уменьшить риск случайных толчков. Она не удивляется этому. Она ни о чем не думает, ничего не делает, ничего не говорит. В ней ничего не осталось, чтобы об этом сказать.
Зеленые холмы остаются позади, местность снова становится ровной. Она не обращает на это внимания, просто смотрит на небо и на этот далекий дымчато-серый обелиск, который, кажется, не поменял положения, хотя они проехали уже столько миль. Вокруг него небо становится синее и начинает наливаться чернотой, пока обелиск не превращается в темное пятно на фоне загорающихся звезд. Наконец, когда солнечный свет угасает, Шаффа направляет лошадь с дороги и спешивается, чтобы разбить маленький лагерь. Он снимает Дамайю с седла и опускает на землю, и она стоит там, где он ее поставил, пока он расчищает участок и ногой сдвигает маленькие камни в круг, чтобы разжечь костер. Дров тут нет, но он вынимает из седельных сумок несколько кусков чего-то и разжигает огонь. Судя по запаху, это уголь или сушеный торф. Вообще-то ей все равно. Она просто стоит, пока он снимает с лошади седло и чистит животное, раскатывает спальные мешки и ставит на огонь маленький котелок. Запах готовящейся еды вскоре перекрывает маслянистую вонь костра.