Пять причин (не)любить тебя - стр. 11

— Мало, — произношу мечтательно. — Костя, он идеал! Я поняла это с первого прикосновения, представляешь?

— Чушь.

— Чушь?

— Так не бывает.

— Откуда тебе знать? Ты же циничный сухарь!

— Я реалист. Таких, как хочешь ты, не существует. Это выдумки маркетологов, втюхивающих девицам сопливые фильмы. Но вот именно в твоём случае всё ещё проще. Ты опять придумала себе кумира, — Соколов произносит это с таким раздражением, будто сами разговоры о моих чувствах вызывают у него чесотку. — Напомни-ка, у скольких твоих «идеальных» не было ни имён, ни фамилий, ни лиц?

— У сегодняшнего есть вполне реальное имя. И я его обязательно выясню!

— Ага, удачи.

— Ну шепни по дружбе, кто меня поцеловал?! — бросаю пылко в лицо Косте.

— Зачем тебе знать?

— Я, кажется, влюбилась!

— Что сказать… Плохи его дела, — иронично подытоживает мой лучший друг. Его глаза сверкают опасным огоньком, а красивое лицо искажается необъяснимой злобой.

— Лучше признайся, кто он?

— А ты уверена, что не разочаруешься? — выдыхает сквозь стиснутые зубы и приближается почти вплотную. — Нас было шестеро парней. Поцеловать тебя мог кто угодно. Даже я…

Я невольно передёргиваюсь, глядя в блестящие глаза Соколова.

Нет уж. Было время наивное, глупое, когда я только об этом мечтала. Он сознательно растоптал мой порыв.

— Ты бы не стал делать этого! — восклицаю убеждённо, убирая за спину волосы.

— Да почему?!

— Ты ветренный, Костя. У тебя каждый день новая подружка, а пять минут удовольствия не стоят многолетней дружбы.

— Ах, точно, — Он картинно стучит себе рукой по лбу. — Продолжай и дальше верить своим бредням, малявка.

Я подвисаю, не в силах переварить его заявление. Это, что получается — Кот только что назвал меня выдумщицей?

И всё же несносный сын маминой подруги лучше, чем хочет казаться. Потому что с ним даже после самых разгромных ссор мне спокойней, чем с кем бы то ни было. Я в него верю. Он это не всерьёз.

— Если ты закончил читать мне нотации, я, пожалуй, поеду, — примирительно поднимаю ладони вверх.

— Поедем вместе. — Кот опять забыл добавить вопросительных интонаций, но дёргает меня от вопиющей наглости, с которой он упёрся пыльной подошвой в чистую как слеза девственницы выхлопную трубу моего мотоцикла.

— Размахивать ногами в своём пыжике будешь, — выцеживаю свирепо.

— Согласен, моя тачка комфортнее, — смеётся он, глядя на меня ясными бессовестными глазами.

Зараза! Детская привычка меня задирать с годами не только не позабылась, но и обросла тяжёлой артиллерией в виде посягательств на святое — моего железного друга, которого Соколовский с первой секунды знакомства люто невзлюбил.