Пять капель смерти - стр. 32
Лебедев легкомысленно отмахнулся:
– Обычное нательное белье, не совсем свежее, правда.
– А что… – начал было Ванзаров, но тут его перебили:
– Хватит науки. Поехали, познакомлю с забавным стариканом. Только, чтобы его разговорить, надо применить вот это… – Лебедев протянул портсигар: – Вспоминайте уроки курения.
Вспоминать Ванзарову не хотелось. Пагубная страсть могла и вернуться.
– Это необходимо?
– Как ловить сома на воробья: чудак обожает карты и сигарный дым. Не бойтесь, я вам своих не положил. Здесь гаванские легкие. Буду поблизости, в курительной. Если не справитесь, примчусь на выручку.
От портсигара пахло ароматно сладким. Совсем не так, как от беспощадных никарагуанских сигарок.
Барона фон Шуттенбаха в Английском клубе предпочитали не замечать. Каждый любитель колоды находил партнера. Но только не барон. Все знали: играть с ним – дурная примета. Если выигрывал, что случалось крайне редко, то у всех партнеров начинались денежные проблемы. Если проигрывал фон Шуттенбах, на игроков обрушивались домашние беды: домочадцы ломали ноги, искра из печи поджигала дом или теща давилась косточкой.
Жуткую репутацию безобидный картежник заработал неумеренным увлечением спиритизмом и болтовней о своих успехах в магии и колдовстве. Поползли слухи, что в полнолуние в окнах его дома видели языки зеленого пламени, а самые отчаянные клялись, что наблюдали, как в ночь на Ивана Купалу барон в голом виде вылетал на метле из печной трубы и носился по Невскому проспекту.
Фон Шуттенбах так долго поддерживал вокруг своей персоны таинственность, что однажды обнаружил: никто не хочет с ним играть. Члены клуба избегали его как прокаженного. С бароном не хотели не то что банчок расписать, но и влегкую поставить на карточку. В последнее время жажду игры он утолял с новичками, впервые переступавшими порог Английского клуба. Дурная слава имела один положительный результат: уберегла от полного разорения. Фон Шуттенбах практически был нищ и анонимно распродавал фамильные драгоценности. Но игра требовала новых жертв.
Ленивой походкой подошел приятный моложавый господин, шлепнулся на кожаную подушку и вынул сигару.
– Позволите? – спросил он, чиркая спичкой.
Барон пожирал глазами табачный кокон:
– Извольте, извольте…
– Люблю, знаете, после приличного обеда насладиться сигаркой.
Барон уже забыл, что такое приличный обед: утром выкушал пустого чаю. Но это пустяк по сравнению с жаждой играть.
– А не изволите партию? – спросил он самым равнодушным тоном, надеясь, что новичка не успели отравить слухами.