Пьяная Россия. Том первый - стр. 91
Танька шмыгнула носом, вспоминая, что от матери всегда исходил запах или вернее сочетание запахов. Тут были и дезодорант с ароматом сирени, и растворимый кофе с молоком, и горький привкус йода, которым она смазывала пораненные о станки и железные заводские болванки, пальцы. От ее одежды также исходили запахи, детского мыла и стирального порошка, а еще едва уловимое ощущение духа выглаженной одежды, которую оставляет после себя горячий паровой утюг.
Сама Танька мало о чем мечтала. Про себя она говорила, что у нее переходный период. И прислушивалась к себе, часто осознавая, что окружающий мир для нее слишком нелеп и неуклюж.
В школе у учителей она прослыла за лентяйку, хотя первые шесть классов прилежно училась и мечтала поступить, хоть, на тот же юридический факультет в университет.
После шестого класса в ней что-то сломалось, она, будто впервые проснулась и огляделась, понимая, что школа – это не то… На первое сентября она впервые пришла без букета цветов. Ее стали мучить мрачные предчувствия и столь же мрачные мысли. Без радости она пошла в седьмой класс и двойки стали слетаться к ней в дневник со всех, буквально, со всех предметов.
Танька перекрасилась. Светло-русые косы свои обычно заплетенные в ленточки она расплела.
Крашенные черные с каким-то синеватым отливом волосы выглядели теперь странно и неестественно, впрочем, как и губы, густо накрашенные черной помадой.
Она придирчиво оглядела себя в зеркале и удовлетворенно хмыкнула.
И ничего, что ее курносый нос и яркие веснушки высыпавшие на щеках носили на себе несмываемую печать детства.
Танька не обращала на это никакого внимания, а может просто не знала, считая себя уже достаточно взрослой…
Привычным жестом она надела на шею железную цепочку с черепами вместо звеньев. Оба запястья ее рук оказались закованными в кожаные браслеты с символикой черепов.
На тонких пальцах также засияло несколько колец с черепами.
Одежда и обувь на ней вся сплошь черного цвета проблескивала то тут, то там брелоками с черепами. Темный рюкзак, который она закинула на плечо загремел железными скелетиками подвешенными ко всяким замочкам и кармашкам.
Во дворе Танька долго оглядывалась, и яркое сентябрьское солнце вызолотило ее веснушки, успев добавить еще новых, налепив их бесцеремонно и на нос, и на лоб, и на щеки.
Двор почти безлюдный, но веселый из-за большущей стайки воробьев шумливо перелетающих с подстриженных дворником кустов на усыпанный листвой асфальт заставил Таньку даже улыбнуться, самую малость, чуть-чуть, краешком губ.
Но в следующую минуту она уже заметила какое-то движение вдали двора и деловито, широким шагом, направилась туда.