Пузырь - стр. 10
Кине стоило больших усилий заставить себя подняться по лестнице и сесть в самом конце класса. Одно время она спорила с Авророй и Виви, где сидеть. Аврора и Виви хотели занять места поближе к доске. В конце концов Кине заявила, что в любом случае сядет в самом последнем ряду, неважно, с ними или без них. Она никак не могла понять, почему они не хотят просто оставить ее там, где ей больше нравится.
У доски стоял Оппсет, классный руководитель их 6-го «Б» – старшего в этой школе. Оппсет раскачивался с пятки на носок и с носка на пятку, дожидаясь, пока все усядутся. Он собирался сделать сообщение, и Кине была почти уверена, оно касалось проклятого рождественского хора. Несколько последних недель речь шла только о хоре. Оппсет был швед, и звали его Максимиллиан, но выговаривать это было в три раза дольше, поэтому все обращались к нему по фамилии – Оппсет.
Он был даже симпатичный, хотя Кине никогда бы не сказала этого вслух. Какой-то мягкий. Как из рекламы кондиционера для белья. Высокий, худощавый, с вечно падающими на лоб белокурыми кудрями, которые он то и дело откидывал назад. Носки всегда под цвет одежды; сегодня они были голубые, как его безрукавка. А еще от него всегда приятно пахло.
Оппсет хлопнул в ладоши.
– Внимание! У нас возникли новые сложности. Поступила пара жалоб. – Он сделал глубокий вдох и добавил: – Очередных.
Кине услышала, как Хенриетте прошептала на ухо Тамаре:
– Сто процентов от мамы. Помнишь, она еще хотела, чтобы младенец Иисус был темнокожим, как в жизни.
Тамара фыркнула:
– Да нет, от младенца в яслях отказались из-за папы, он сказал, что это промывание мозгов!
Девчонки захихикали.
– Не вижу ничего смешного! – рявкнул Оппсет.
Странно, он еще ни разу не повышал голос. Обычно он был такой спокойный: видно, его здорово достали. Родители с самого начала стали совать свой нос во все: от костюмов до песен. То, что задумывалось как мощное театрализованное представление с финансовой поддержкой городского совета, свелось к короткому выступлению хора из учеников его класса. Теперь они должны были тупо спеть несколько заунывных рождественских песенок, и Оппсета это приводило в отчаяние.
Перед Кине забрезжила надежда. Может, уже хватит? Может, пора все отменить? Она скрестила пальцы и стала про себя повторять:
Отменить, отменить, отменить!
– А может, нам просто отказаться от всей этой муры? – спросил Ярле, будто подхватил ее мысли.
Кине украдкой посмотрела на него. Он тоже сидел в конце класса, только у другой стены, и раскачивался на стуле. Густая копна каштановых волос падала ему на глаза, как у героя манги. Ярле-король. Ярле-идиот. Ярле-не-дурак-когда-захочет.