Путин. Человек с Ручьем - стр. 13
– Так это мы американское кино смотрим сейчас? – понял я. – Точно! Вот это колесо автомобиля, замирающее прямо у самого объектива… Где-то я это уже видел. В «Крестном отце»?
Он опять пожал плечами.
– Ну а вы, – спросил я снова, – иначе бы все-таки, я чувствую, сняли эту церемонию?
– У каждого свои методы, – вздохнул он. – На самом деле здорово снято. У нас так эти вещи, по-моему, никогда еще не снимали.
Владимир Путин вышел из машины и поднялся по лестнице на второй этаж. Он шел, как мне показалось, точно так же, как и четыре года назад: активно махая одной рукой и прижав другую и почти не глядя на людей, аплодирующих ему. В этом смысле он никому не дал шанса отличиться.
Церемония, как все видели, была довольно короткой. Президент даже не стал надевать тяжелую цепь, символ власти. И правильно: без скипетра она вообще не смотрится.
Я особо не задумываюсь, сохраняю ли я объективность. Более того, да никто, я считаю, не может сохранить объективность. Никакой журналист, сколько бы он ни старался. Даже когда он приводит, как в газете «КоммерсантЪ» считается нужным, второе мнение… считается, что надо… или считалось… Сейчас, как мне кажется, во многом прежние стандарты утрачены. В то же время появились какие-то новые, с которыми тоже нужно считаться. Но я думаю, что, даже выбирая вторую точку зрения, журналист уже все равно для себя примерно понимает, как он оценивает произошедшие события, и вторую точку зрения он, даже может быть подсознательно, выбирает так, чтобы она не противоречила, так сказать, генеральной линии, которая у него в голове уже проложена.
Короче говоря, я не верю в объективную журналистику. Я считаю, что ее не существует, да ее и не должно существовать. Вообще интересна, мне кажется, авторская позиция, авторская точка зрения. Не надо лицемерить – она всегда существует. И не надо ее прятать, да еще от себя самого. Особенно в том типе журналистики, которым занимаюсь я. В репортажной, грубо говоря. В других типах, из которых преимущественно состоит газета «КоммерсантЪ», такая полная отчужденность все-таки более возможна, чем в том, которым занимаюсь я. А в том, чем занимаюсь я, это, может быть, даже и противопоказано.
Зато президент произнес более или менее длинную речь. Из нее можно было понять, что за четыре года наша страна прошла длинный путь. Но путь, который ей предстоит пройти, еще длиннее, зато в конце нас всех ждет счастье. Только свободные люди в свободной стране могут быть по-настоящему успешными, сказал президент. И ни слова о том, что, как он говорил на старте предвыборной кампании, страна эта должна быть конкурентоспособной. Что, уже не должна? Недолго в таком случае у нас была такая интересная национальная идея. А жаль тогда, по-человечески жаль (нас всех).