Путевые заметки странника по мирам. Про пряности, снег и трели ветра - стр. 21
Я уходил из города, не оборачиваясь, словно башня могла волшебными силами затянуть меня обратно.
Путешествие 7
. Ваку. Кладбище звезд
Бывал я и в северных землях. Там-то я и обменял у шаманки оленя-маруки на солнечную пряжу, добытую у осенней ведьмы. В Ваку много оленей – северяне держат целые стада карибу с шелковистой, серебристой шерстью.
В Ваку много снега – километры атласных, перламутровых полотнищ до самого горизонта, нетронутых ничьими ногами или лапами. Снег накрывает и леса, и горы, так что все превращается в монолитную белую пустошь, красиво сверкающую дробленым стеклом.
В Ваку небо такое синее, какого нигде больше не увидишь. Чистая, непорочная синь без примесей и облаков. Ее можно черпать и рисовать картины. В ней можно утонуть. Весь мир точно состоит из двух симметричных половин – белой и синей.
В Ваку я приплыл на корабле – да, там и море есть; застывший океан, который бороздят ледяные глыбы, а серая пена бьется с яростью о клыкастые, неприступные берега. Добираться до города было непросто, ведь чем ближе к суше, тем больше из воды торчало переломанных стволов кедров и елей, будто баррикад древней войны.
Пока мы плыли, за нами по небу следовало северное сияние, и его топтали лапами небесные медведи.
Здешние обитатели верили, что настоящий мир находится на небе, а мы внизу – лишь жалкое его подобие, неудавшаяся игрушка богов. Их боги – это звезды, с которым беседуют шаманы. Что за дремучий народ! Даже их город походил скорее на стоянку кочевников: вместо домов – юрты из тюленьих шкур, вместо машин – собаки…
Олень-маруки отдаленно похож на карибу, но более косматый и крупный; у него густая серая шерсть, три пары ветвистых, толстых как коренья рогов и один дополнительный короткий рожок на лбу. Вдоль его хребта идет ремень цвета кофейного осадка, на боках голубоватые пятна, а копыта – светлые и покрытые кожей. Маруки сильные и выносливые, а еще – очень надежные и греют получше примуса.
Я не был особо оригинальным, назвав своего маруки Мару.
Путешествовать верхом несравненно удобнее, и дальнейший путь я продолжил уже на Мару, но спустя несколько часов пути нас застала снежная буря. Снег неистово хлестал по лицу, будто красавица, дающая пощечины неверному мужу, и умудрялся зло покусывать тело, хотя я и завернулся во все, что только нашел, практически превратившись в капусту.
Маруки упрямо брел вперед, словно не замечая разбушевавшейся метели – он родился и вырос в таких условиях. В северных землях порою сложно отследить смену времени суток, если здесь вообще существовало разграничение дня и ночи. Синь неба оставалась неизменно синей, разве что из-за метели чуточку потеряла свою насыщенность, а белая монета, прилипшая к ней, была, вероятно, луной. За нами по пятам следовал шлейф авроры бореалис, а также медведи, которые то ли поджидали, когда мы ослабнем, чтобы полакомиться олениной, то ли и впрямь были звездами, спустившимися с неба и заблудившимися в этой снежной буре.