Путешествие белой медведицы - стр. 22

– Давай там пошустрее! – крикнул один из моряков. – Воняет невыносимо!

Я восстановил равновесие, взял лопату в одну руку, грабли – в другую и обошёл клетку, чтобы выгрести навоз с другой стороны. Я опустил грабли, снова просунул лопату в клетку, почти подцепил кучу, но тут корабль снова покачнулся. Я прижал лопатой кусок навоза и удержал его, но оставшаяся – бо́льшая – часть (то есть девять или десять студней) заскользила в направлении от меня.

Поддев навоз лопатой, я вытащил его из клетки, обернулся, чтобы взять ведро, но, как оказалось, оно укатилось в сторону. Потянувшись за ним, я уронил лопату. Корабль снова накренился; чтобы не потерять равновесие, я взмахнул руками и вляпался прямо в медвежий навоз, а, поскользнувшись, упал и забрызгал навозом всю палубу.

Моряки в носовой части корабля загоготали.

– Неуклюжий болван, – сказал кто-то из них.

Голос показался мне знакомым, и я поднял глаза.

Хаук.

– Заморыш! – добавил другой.

– Ты воняешь на весь корабль.

– Шевелись, навозный мальчишка!

Снова Хаук.

– Навозный мальчишка! – подхватил Оттар, худой матрос, которого я раньше видел с Хауком.

Моё лицо горело; внезапно жар разлился по всему телу. Я схватился за прутья клетки и встал на ноги. Осталась последняя куча. Быстро взяв в руки лопату, пока она не ускользнула от меня, я попытался снова, и с первого раза ничего не получилось. Со второго тоже. Но я уже знал, чего ждать, и ловко прихлопнул скользкую кучу лопатой.

Попалась!

Я аккуратно поволок лопату в сторону ведра, но тут медведица, всё это время дремавшая в углу, зевнула, лениво поднялась и начала пи́сать. По полу клетки побежала вонючая мерзкая жижа. Струя попала прямо в навозную кучу, намочив её, потекла дальше по палубе и остановилась у моих ног.

Раздался взрыв хохота.

– Навозный мальчишка!

– Ненавижу тебя, медведица, – буркнул я. – Ненавижу, ненавижу, ненавижу!

Позже, после того как я помыл пол клетки и ополоснул его несколькими вёдрами солёной воды; после того как выдраил запачканную часть палубы, принёс из трюма полную корзину рыбы и по одной штуке скормил медведице; после того как отмыл навоз с плаща и туники, постирал носки, помыл и спрятал ботинки (я решил, что будет разумнее ходить босиком, как все остальные)… после всего этого ко мне подошёл старый моряк, который сказал, что мне «пора зарабатывать свой хлеб». Он велел мне взять ложку из кладовой и повёл в носовую часть корабля, где кок раздавал морской сухарь и тушёную треску. Кок поприветствовал старого моряка, назвав по имени – Торвальд, – и протянул ему деревянную миску для меня.