Путешественник - стр. 77
В тот день я не застал на барже никого, кроме Дорис. Она стояла на коленях внутри трюма, одетая лишь в тесную рубашку, и перекладывала мокрую одежду из одного ведра в другое.
– Болдо с остальными отправились на рынок рыться в отбросах, – сказала она. – Они будут отсутствовать весь день. У меня появилась возможность выстирать все, что они не носят.
– Можно составить тебе компанию? – спросил я. – А заодно и переночевать сегодня ночью у вас на барже?
– Твоей одежде тоже понадобится стирка, если ты это сделаешь, – заметила девочка, критически оглядев меня.
– У меня было жилье и похуже, – ответил я. – Кроме того, есть ведь и другая одежда.
– Откуда ты сбежал на этот раз, Марко?
– Сегодня свадьба моего отца. Он привел в дом matrigna[90] для меня, а мне совершенно никто не нужен. У меня ведь была родная мать.
– У меня, должно быть, тоже, но я бы не возражала и против matrigna. Иногда я сама себя ощущаю matrigna для толпы всех этих сирот, – рассудительно, словно взрослая женщина, заметила Дорис.
– Эта донна Лиза – вообще-то приятная женщина, – сказал я, садясь так, чтобы прислониться спиной к трюму. – Но мне почему-то не хочется находиться под одной крышей с отцом в его брачную ночь.
Дорис взглянула на меня с явным подозрением, уронила то, что было у нее в руках, подошла поближе и села рядом.
– Отлично, – прошептала она мне на ухо. – Оставайся здесь. И вообрази, что сегодня твоя брачная ночь.
– О! Дорис, ты снова за свое?
– Не понимаю, почему ты упорно отказываешься. Я теперь привыкла содержать себя в чистоте, как, ты говорил, и следует делать настоящей даме. Я везде чистая. Посмотри.
И, прежде чем я успел запротестовать, она одним движением скинула с себя одежонку. Действительно, девочка была чистой, на теле не было видно и следов волос. Даже донна Илария не была такой мягкой и лощеной. Конечно, у Дорис еще не хватало женских изгибов и округлостей. Ее груди только начали расти, а соски выглядели лишь слегка темней ее кожи, на боках и ягодицах тоже было маловато женской плоти.
– Ты еще zuzzеrеllónе[91], – сказал я, стараясь говорить скучающим равнодушным тоном. – Тебе надо еще расти и расти, чтобы стать настоящей женщиной.
Это было правдой, но в самой ее юности, в том, что Дорис была такой маленькой и незрелой, имелась своя прелесть. Хотя все парни по натуре своей развратны, они всегда вожделеют настоящую женщину. И любую ровесницу они воспринимают как подругу по играм, девчонку-сорванца среди мальчишек, zuzzеrеllónе. Однако я был опытней большинства мальчишек. У меня уже имелся опыт общения с настоящей женщиной. Это привило мне вкус к музыкальным дуэтам, к тому же какое-то время мне пришлось обходиться без музыки, – передо мной же сейчас стояла неискушенная в любви девчонка, желавшая, чтобы ее познакомили с этим искусством.